Столичный доктор. Том III (СИ)

И вроде я смог убедить Микулича, что лучше всё же дождаться аппарата икс-лучей, и пойти на авантюрную операцию хотя бы с минимальным объемом обследований. А то сейчас в нашем распоряжении только термометр, сфигмоманометр, часы с секундной стрелкой и барометр на стене. И то последний я присовокупил для количества. А, да, еще глаза и руки. И немного мозгов, потому что будь их больше, Иоханн бы такое не предлагал, а я бы не соглашался ни в какую.

А вечером мы всё же пошли и отпраздновали. Совсем немного, потому что я устал как собака — сначала дорога, а потом напрягать то, чем думаю. Так что поели каких-то очень вкусных колбасок, выпили по паре кружек пива, и я даже толком не дослушал, какой великолепный дом купил себе мой товарищ. Одна только проблема — каждый день за шестьдесят километров не наездишься, и наслаждаться приобретением получается большей частью на выходных.

Я лег спать с твердым желанием встать только когда мочевой пузырь лопаться начнет. Ну или лежать надоест, всё зависит от того, что раньше наступит. Но у господа на этой неделе очень специфическое чувство юмора, и разбудил меня какой-то гад. Он крайне вежливо скребся в дверь, и я в конце концов подумал, что это точно не кошка.

Так как мои планы порушились, то сначала я хотел послать скребуна куда подальше, но потом вспомнил, что в гостях, и почти вежливо сказал, что завтракать не буду. Просто других поводов к столь ранней побудке не придумал.

— Пан профессор, герр Микулич просит вас подойти по срочному делу, — донесся из-за двери знакомый голос.

Видать, сильно волнуется, потому что смешал в одном предложении и польское, и немецкое обращения. Как же, такой стресс, профессора будить. Для юного ассистента почти то же, что императора потревожить.

— Сейчас, оденусь и подойду, — недовольно буркнул я в ответ.

А что сделаешь, зовут, придется идти. Вряд ли чай пить, точно что-то серьезное.

— У Яноша воспаление легких, — огорошил меня Микулич.

— И тебе доброго утра, — ответил я. — Вот так резко?? Ну давай посмотрим вместе…

Сомнений после осмотра не осталось — в этом искорюченном тельце жизнь кончалась. Деваться было некуда, и я согласился на срочную операцию. В конце концов, ради нее меня и пригласили. Вряд ли получится вытащить Пётрека, но по крайней мере попытаемся.

Блин, даже операционный стол, и тот на ходу пришлось изобретать. Потому что надо уместить рядом оба тела, обеспечить доступ двум бригадам хирургов, да так, чтобы работать можно было. Ужас и кошмар. Мы лезем в темноте по неизвестной местности, да еще и на скорости. Так не делается! Это же серьезная большая операция, ее готовить надо не один день, а не так вот, чуть ли не на кухонном столе мясницким ножом! На что я подписался?

Мне как гостю дали право выбора. Я взял живот. Не люблю я торакальную хирургию. Она для меня как нелюбимая женщина. Что ни сделает, ты уже заранее недоволен.

И операционная чужая, даже предбанник — и тот не такой. Всё не так! Единственный плюс — освещение не подкачало. Я посмотрел по сторонам на моющих руки хирургов. Небось, их тоже потряхивает, потому что уверенности хватает в этой куче малой только у одного человека. Но меня ведь пригласили не панику сеять! Я отошел в сторонку и попробовал сосредоточиться. Медитация поначалу не шла, а потом… как прорвало, и мне казалось, что с каждым вдохом по телу разливается новая порция покоя и силы. Энергия «ци» прошла сверху вниз, даря полную уверенность. Руки я мыл в абсолютно замечательном состоянии.

Вошел в операционную почти одновременно с Микуличем. Поискал взглядом икону. Есть. Посмотрел на Иоханна. Тот долго говорить не стал.

— Господа, нам предстоит тяжелый, но благородный труд. Постараемся сделать всё так, чтобы потом не было стыдно. Евгений? Скажешь что-нибудь?

— Приступим, помолясь, — ответил я привычно, перекрестился, и шагнул к столу.

* * *

Чтобы я еще когда-нибудь… Да что себе врать — конечно, соглашусь. Такой шанс, может, раз в жизни выпадает. И я прекрасно понимаю Микулича, который этих близнецов поил, кормил, и ухаживал за ними хрен знает сколько времени, пока не дождался такого же безумца, согласного не потрындеть о теоретической возможности, а взять и сделать. И так, чтобы живой остался. Это я угадал.

Вышел я из операционной походкой робота Васи, на несгибающихся ногах. Спина колом стояла, но, блин, я был доволен. Пациент операцию перенес. Видать, наверху на него какие-то планы есть. Даст бог, выживет. Микулич обещал держать в курсе.

Собственно, в Бреслау меня больше ничего не держало. Пора уезжать. И так вояж затянулся слегка. Отоспаться — и домой. Ну, разве что денек понаблюдать еще за Пётреком. Сейчас пацан получит послеоперационный уход сполна — стрептоцид горстями, капельницы без перерыва, уборка в палате с лучшими доступными антисептиками.

В статью, которую наверняка напишут ассистенты Микулича при его деятельном участии, я вмешиваться не стану. Я это делал не ради славы, скорее, чтобы себя испытать. Известности и так хватает.