Столичный доктор. Том IV

Ну да, императрица просить не может, фамилию подруги я знать не могу. Смотришь, лет через пять я и научусь правильным словесным кружевам. Хотя согласно народной мудрости, счастье человеческое как раз подальше от начальства и поближе к кухне.

- Вы осмотрели ее? - с нетерпением спросила Александра Федоровна.

- Да. Сегодня прямо с утра. И выявил источник заболевания. Собственно, именно поэтому я и просил о срочной аудиенции.

Теперь уже две пары глаз смотрели на меня. До этого болячки какой-то подруги венценосца волновали не очень. Но не надо быть семи пядей во лбу, что если после осмотра я помчался сюда, то болезнь может оказаться заразной и угрожать императрице.

- И? - подогнал меня Николай.

- У пациентки хроническое отравление мышьяком, который она получила через обивку мебели, обои, и платья, выкрашенные одним и тем же красителем. Когда это выяснилось, дама вспомнила, что платье такой окраски есть и в гардеробе Вашего Императорского величества. Я не мог допустить даже малейшей вероятности нанесения вреда вашему здоровью и счел необходимым сообщить об угрозе немедленно.

Николай побледнел, даже привстал. Нет, не умеет он “держать” удар.

- Вызывайте срочно лейб-медиков! - помазанник кивнул стоящему рядом лакею.

- Что за платье? - спросила Александра Федоровна, явно сохраняя спокойствие из последних сил. Хотя немецкий акцент прорезался очень сильно.

Прониклись. А как же, история отравлений среди высшей аристократии обширна и уходит корнями в глубину веков. Сколько народу погибло в династических баталиях и придворных интригах от всяких хитромудрых ядов - не сосчитать. Так что любой властитель получает врожденную настороженность на такое.

- Ярко-зеленое, краситель - парижская зелень, Ваше Императорское величество, - снова поклонился я.

- Мы благодарим вас за это известие.

Николай подошел чуть ближе ко мне, пожал руку.

- Это мой долг, Ваше…

- И мы это не забудем. Как обстоит дело с вашей лечебницей? - вдруг сменил тему царь.

- Всё хорошо, Ваше Императорское величество. Недавно опубликованная статья в британском журнале “Ланцет” о наших скромных достижениях получила очень высокую оценку. Ряд университетов присвоили доктору Романовскому и мне почетные звания, присоединившись к вашим наградам.

- Мы рады, что достижения российской науки получили признание. Думаю, ваш труд еще будет отмечен.

“Минуй нас пуще всех печалей, И барский гнев, и барская любовь!” - процитировал я про себя “Горе от ума” Грибоедова. Вслух же ничего не сказал, только поклонился.

***

В то время, когда я бездельничал, посвящая себя чему угодно, но не работе, другие люди впахивали, не покладая конечностей. Но мне претензий пока никто не предъявлял. И это уже хорошо.

Пока я ехал с Петербургского вокзала, прокручивал в голове список приглашенных с моей стороны. Это у Гамачеков здесь никого, кроме деловых партнеров. Ну разве что в германском посольстве какой чиновник знакомый образовался. А я уже знатно оброс связями. Перво-наперво - те, кто поддержал, особенно в начале. Бобров, Дьяконов, Филатов, Россолимо. Эти обещали быть, естественно, вместе с супругами. Ректору Некрасову и декану медфака Клейну я тоже приглашения отправил, исключительно для порядка, но эти вряд ли снизойдут. Хотя скататься в Питер может и не откажутся - все-таки развлечение. Особенно для дам.

Впрочем, плакать не буду, если университетское начальство не увижу. Моровский, конечно же, тут без вопросов. Мой преемник и правая рука в Москве. Соучредители “Русского медика” - обе. Не пригласить - оскорбить. Да и вряд ли у них хватит дури выяснять отношения со мной. Может, обидятся и не приедут? Вот самое лучшее было бы. Моя любовь к маме и дочке Талль прямо пропорциональна квадрату расстояния между нами.

Местных - само собой. Романовского, Склифософского, разных нужных профессоров из императорского госпиталя. Впрочем, переживать и накручивать себя незачем, у меня секретарь для таких вещей есть. Не Должиков, но почти. Со всеми свяжется, встречу организует, до места довезет. Для меня затраты не критические.

Добравшись до клиники, я первым делом принял Жигана.

Бывший хитрованец окончательно раздобрел, приобрел даже какой-то лоск. Блестящие галоши, заколка для галстука с бриллиантом карат на десять, явно добытым на алмазных копях Гусевского хрустального завода…

- Ну, рассказывай, что удалось узнать.

- Вам бы Евгений Александрович, присесть! - Жиган разгладил усы, подвинул ко мне стул.

- Неужели такие шокирующие новости?

После “зеленого” платья у императрицы меня уже трудно было чем-то удивить.

- Мы проследили за аптекарем. Я лично ходил за ним. И знаете, кто с ним еще раз встречался?

- Кто?

- Из английского посольства, - Жиган достал из внутреннего кармана записную книжку, прочитал. - Какой-то Джек Вайт.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Пошла совсем высокая политика, век бы ее не видать. Посольский шпионаж это дело серьезное, государственное. Тут… даже не знаю, что делать.

Жиган терпеливо ждал моего решения, крутя папиросу в пальцах. Я таки сел на стул, подвинул ему пепельницу.