Столичный доктор. Том V

Ну наконец-то, вот и искомое. Паровоз пропыхтел мимо меня, подтаскивая к перрону вагоны первого класса. Знаменитого желтого цвета. Кстати, следующий был смешанный — половина синего, второго класса. Мощный маркетинговый ход, чтобы пустые места не гонять.

Сначала выскочил проводник, обтер ручки. За ним вышел генерал в шинели на красной подкладке, прямо из стихотворения Некрасова. Модельеру Лубутену было у кого учиться. За военным — дама, скорее всего, жена его. Следующий — Грегор Гамачек собственной персоной, деловитый и сосредоточенный. И только потом — она. Дорогая моему сердцу Агнесс, будущая княгиня Баталова. Великолепна. Прекрасна. И даже длительное путешествие не смогло ничего с этой прелестью сделать. Высокая прическа, маленькая шляпка с вуалеткой, которая ничего не скрывает. Сердце дало сбой.

Я протянул руку, и Антонов быстро вложил в нее букет. Не глядя ни на кого, я двинулся к своей судьбе. Генерал, слегка преградивший кратчайшую траекторию, обиженно фыркнул, когда ему пришлось уступить дорогу, но на такую мелочь я внимания обращать не стал. Прошел оставшихся пару шагов и опустился на колено перед самой лучшей женщиной в мире.

— Здравствуй, любовь моя. Как же долго я тебя ждал!

Глава 22

РИГА. «Рижскiй Вѣстникъ» передаетъ статью извѣстнаго германскаго публициста издателя журнала «Zukunft» Гардена, въ которой указывается вредъ, причиняемый балтiйскими эмигрантами, пишущими въ германскихъ газетахъ враждебныя Россiи статьи, добрымъ германо-русскимъ отношенiямъ, поддержанiе которыхъ жизненный вопросъ для Германiи. Гарденъ, сообщая, что и Бисмаркъ такого же мнѣнiя объ этихъ писанiяхъ балтiйскихъ анонимовъ, говоритъ, что нельзя терпѣть, чтобы германскою политикою пользовались для излiянiя злобы на Россiю.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Правительствующiй Сенатъ по вопросу о ростовщикахъ разъяснилъ, что примѣненiе 1707 ст. уложенiя о наказанiяхъ, карающей преступныя дѣйствiя ростовщиковъ, вполнѣ возможно, если обстоятельствами дѣла будетъ установлено одно лишь только взиманiе лихвенныхъ процентовъ при занятiи этимъ ремесломъ въ видѣ промысла.

ЯРОСЛАВЛЬ. Два дня тянулось дѣло о безпорядкахъ рабочихъ на фабрикѣ большой мануфактуры Корзинкиныхъ. Обвиняемыхъ восемнадцать человѣкъ. Объ одномъ изъ подсудимыхъ дѣло отложено, девять — оправданы; восемь — осуждены въ арестанскiя роты отъ двухъ лѣтъ и четырехъ мѣсяцевъ до года и восьми мѣсяцевъ.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГЪ. Въ Обществѣ Русскихъ Врачей проф. Н. П. Симановскiй демонстрировалъ новинку въ дѣлѣ распознаванiя болѣзней гортани и голосовыхъ связокъ. Апаратъ этотъ, которому въ настоящее время предсказывается блестящая будущность, называется стробоскопомъ и усовершенствованъ Эртелемъ, по имени котораго онъ и названъ.

Сказать, что Гамачеков поразил особняк — ничего не сказать. Грегор встал соляным столбом прямо перед входом. Я даже подумывал помочь ему поднять и подвязать нижнюю челюсть. Агнесс держалась до вестибюля. Там выстроилась вся прислуга в шеренгу, и все хоть и не очень дружно, но изобразили общий поклон.

— Вот ваша хозяйка, — сказал я, указывая на бледную девушку, комкающую в руках платок — Слушаться ее, как меня. Тем более, она будет выдавать вам жалование первого числа каждого месяца.

Проняло. Слуги и охранники начали есть фройляйн Гамачек глазами. Жалование — это святое. Оно у них большое, плюс оплачиваемый отпуск две недели и даже больничный в размере двух третей оклада на период болезни. Никакой Янжул не подкопается. Да и мотивация работать на совесть — в других местах такие райские условия поискать еще надо.