Столичный доктор. Том VI

Открыл глаза. В трех шагах стоял Гюйгенс и что-то мне говорил наклонившись. Я проморгался, медленно встал. Получается, Андрей Михайлович выкинул меня из медитации. Может, стоит еще раз попробовать чуть позже?

— Здравствуйте, Евгений Александрович. Извините, кажется, я вас потревожил.

— Который час?

Гюйгенс достал часы из жилетки, открыл крышку.

— Семь тридцать.

Ого, сколько я медитировал. И ничего! Прямо злость взяла.

— Ничего, значит, судьба такая, — ответил я, вставая и отряхивая колени. — Что у вас?

— По ночному происшествию хочу доложить, — Андрей Михайлович достал записную книжку.

— Уже успели? Когда хоть?

— Успел. Там много усилий прилагать не пришлось.

— Надеюсь, вы...

— Евгений Александрович! — слегка обиженно замахал руками Гюйгенс. — Физическое воздействие, это для тех, кто работать не умеет. Бывают, конечно, всякие ситуации, когда на разговоры времени нет, в бомбе фитиль тлеет, но это не такой случай. Прекраснодушная, извините, дурочка, своего там ничего нет в голове. Пушечное мясо, как выражаются армейские. Шадрина Екатерина Харитонова, восемнадцать лет, из мещан. Прибыла к нам три дня назад из Саратова. А вот спутник ее гораздо интереснее. Некто Аргунов, Андрей Александрович, тридцать лет, из дворян. Руководитель... сейчас, название... вот, «Северный союз социалистов-революционеров». В настоящее время переезжают из провинции в обе столицы. Так сказать, дар провинции столицам. Революционный.

— Адреса, состав?

— Всё есть, — помахал блокнотом Гюйгенс. — Девчонка от скуки подслушивала беседы старших товарищей. Она, оказывается, влюблена в этого Аргунова.

Ну, понятно. Такое у революционеров сплошь да рядом. Еще и спят с малолетками.

— Немедленно телефонируйте Зубатову. Всех ему отдавайте, пусть забирает.

А ведь у Сергея Васильевича передо мной должок теперь.

— А Шадрина? Говорят, Агнесса Григорьевна очень за нее переживала. Будет ли удобно...

— Подлечить, и в Знаменское. Пусть отрабатывает стоимость выбитого во дворце стекла по минимальной ставке. И объясните, что дорогие товарищи обязательно узнают, кто их всех выдал, если будет вести себя недостойно.

— Пугну. Привычное дело. Можно и расписочку взять.

— Ни в коем случае! Мы же не Охранка... Кстати, нельзя ли у вас один листочек, и карандаш? Мне срочно, пока не забыл.

— Пожалуйста.

Поднимаясь по лестнице, я еще раз посмотрел на то, что записал минуту назад. Изониазид. А как его все-таки делают?

Глава 4

РЕКЛАМА. Единственное производство въ Россiи предохранительныхъ соломенныхъ шляпъ для лошадей! М. Г. ГЕРЦФЕЛЬДЪ — Рождественка, домъ Международнаго банка, уг. Кузнецкаго Моста.

Одобрено Обществомъ покровительства животнымъ. Удостоено награды на всероссiйской аукцiонной выставкѣ лошадей въ Москвѣ Императорскаго московскаго Общества сельскаго хозяйства. Прейсъ-курантъ по требованiю.

ПАРИЖЪ. Объ опасностяхъ, которыми грозитъ Европѣ и особенно ея портовымъ городамъ свирѣпствующая въ Индiи чума, извѣстный парижскiй врачъ Бруадель, въ бесѣдѣ съ сотрудникомъ «Matin», выразился такъ: «Для предохраненiя отъ чумы мы потребовали на парижской конференцiи энергическихъ мѣръ: 1) строгаго надзора за судами, проходящими черезъ Суэцкiй каналъ съ прямыми провенансами изъ Бомбея; 2) примѣненiя такихъ же мѣръ къ Персидскому заливу. По скольку дѣло касается Суэца, требованiе наше было исполнено, но въ Персидскомъ заливѣ Англiя отказалась отъ всякаго надзора, а между тѣмъ тутъ и находится больное мѣсто, откуда чума черезъ Черное море и константинополь можетъ проникнуть въ Европу. Прибавимъ къ этому, что Англiя не только разрѣшила въ нынѣшнемъ году паломничество въ Мекку, но даже почему-то особенно ихъ поошряла. За такое странное поведенiе Англiя рискуетъ возложить на себя тяжкую отвѣтственность въ случаѣ, если бичъ, опустошающiй нынѣ берега Оманскаго залива, перекочуетъ, паче чаянiя въ Европу».

Как говорилось в старинном анекдоте — если ты всю ночь пил, гулял, а утром ничего не видно на лице, то ты молод. А вот у меня, похоже, этот период в жизни закончился. Потому что на службу я приехал с помятой мордой и красными глазами. Вот Семашко — будто и не вынимал до полуночи пули из задницы террористки. Наверное, спросил у Гюйгенса о планах нашей ночной гостьи, и тот ему выдал информацию. Не всю, а только ту, что касалась отсутствия уголовного преследования и отправки в трудовой лагерь с комфортными условиями проживания. Но смотрел на меня Николай как на святого подвижника. Как же, выступил против кровавого режима — не сдал террористку полиции. Посмотрел бы я на физиономию своего помощника, узнай он, что всех борцов за свободу оптом сдали жандармам.