Столик на троих

– Как здесь хорошо, как тепло! Сыро, глубоко, не палит жаркое солнце! Нужно заглядывать сюда почаще – милейшее местечко!

– И все-таки это не конец, – перебил его белый человек, а одетый во все черное, почесав волосатую грудь, погладив волосатые руки, воскликнул:

– Взгляни на него! Когда он отрезвеет, когда проснется, будет ходить кругами вокруг своего компьютера. Снова и снова. А когда поймет, что ему не оставили никого, начнет ломаться. Ты знаешь, как это происходит, ты помнишь это, тысячи раз ты это наблюдал. Сначала он не сможет принимать пищу, потеряет сон и только виски будут его спасать. Потом медленно, тихо начнет сходить с ума, а дальше, милый друг… Вообще-то я за медленный процесс, так сказать, за чистоту эксперимента – торопиться некуда – у них годы, у нас мгновения, но мне кажется, что и этот спор тоже мой. Всему есть предел и силам этого ничтожества тоже – все предопределено. И только в нашем кафе можно пить кофе бесконечно долго…

– Нет. Время еще есть. Я слишком много в них вложил. Время еще осталось.

– Время? Пожалуй, это самое страшное, что у него осталось.

Черный парень с удовольствием и брезгливым презрением рассматривал их подопечного:

– О! Проснулся! Заметался! Вот прошло еще несколько часов – он подавлен. Ни от кого нет ответа. Снова бродит без толку. А что ему остается? Это зависимое существо, животное, он привык жить в своем стаде и теперь без него не способен ни на что. Он ничего не может!

– Сможет! Я оставил ему для жизни все.

– О-о-о! А это еще хуже. Лучше бы ты чего-то не оставлял. Они не могут пройти испытание ВСЕМ. Им даже этого кажется мало, вместо того, чтобы поделиться, получать от жизни удовольствие, они будут продолжать пожирать себя и подобных себе.

– Я дал им для жизни все! – повторил белый.

– Для жизни? Им больше нравится смерть… Не расстраивайся, но мне кажется, что больше тебе удались муравьи. Воистину непобедимая армия тружеников. Пожалуй, этот проект был лучшим.

– А дельфины?..

– Извини! Конечно! Дельфины! Дельфины тоже! – засмеялся черный.

– Но они никогда не напишут картину или стихов, – прошептал белый человек.

– Их напишу тебе я! Может, не будем больше терять времени? Не будем ничего ждать и закончим все прямо сейчас! Согласись, эта сказка тебе удалась… не совсем! И не расстраивайся – на кону лишь чашечка кофе и фужер виски. Пустяки – не обеднеешь.

– Не в этом дело…

– Понимаю. Жаль плоды своего труда.

– Понимаешь? Что ты можешь понять? Ты ничего в своей жизни не создал!

– Да! Я великий скептик! А зачем создавать то, что рано или поздно превратится в тлен?

Человек в белом продолжал задумчиво сидеть за столиком, черный не скрывал радости:

– Прошло еще два дня,… еще три. Теперь он не может засыпать и жить без своих виски. Он ничего не может, только ждет ответа от своих… Три дня – не достаточно? Какие стихи, мой друг, какие картины, он с трудом находит еду там, где ты оставил ее на столетия.

– Прекрати подливать ему виски!

– Ты хочешь ускорить плачевный конец?

– Пожалуй…, – махнул рукой белый человек, вставая. – Уходим!

– Хочешь, я усыплю его пока мы здесь? Так будет гуманнее! – засуетился черный.

– Ты говоришь о гуманности? Не смеши!.. Не надо, разберется сам.

Парень в черном дружески обнял белого за плечи.

– Прости, я забыл – ты не любишь подобных сцен, пойдем! И не расстраивайся, придумаешь себе что-нибудь еще. Ты же у нас великий выдумщик! Мечтатель и фантазер! А сюда зайдем через недельку… Или через месяц… Через год! Через тысячу лет! – уже смеялся он.

– Больше здесь делать нечего… Пойдем… Девушка, возьмите! – и белый человек бросил на маленький поднос пару монет. Та немедленно подошла и удивленно спросила:

– На этот раз так скоро?

– Не твое дело! – осадил ее черный человек.

– Фи! – ответила розовая девушка, забирая деньги.

– И не стоит сюда больше заходить, – добавил белый, – разберется сам…

– Зато твои муравьи…

– Да! Муравьи!.. А дельфины?

– И дельфины!.. Конечно, дельфины!

Их голоса таяли, а фигуры растворялись вдалеке. Они уходили.

9

Очнулся от холода. Ледяной кафель больно давил на лоб и руки, а он совершенно голый лежал на дне ванной. Как попал сюда – не помнил, только чувствовал страшную тяжесть в голове, в затылке и спине. Напился до потери сознания и памяти! Если бы. Память сохранила ужас последних дней и была при нем. Она лежала в ванне рядышком, не давая пошевелиться, встать, что-нибудь сделать. Перевернулся на спину. Яркий свет больно ослепил глаза – как в операционной, только без наркоза. На краю раковины заметил недопитую бутылку виски.

– Какая по счету?.. Говорят нужно выпить – станет легче. Кто говорит? Говорить некому.

Раньше никогда в жизни столько не пил, голодным, много и так долго…

– Выпить еще?