Столик в стиле бидермейер

– Вы назначили ему встречу? Где?

– У лестницы… там.

– Хорошее место, – ухмыльнулся Павел, – опробованное. Вам придется пойти туда…

– Я не пойду! – почти выкрикнула Ольга. – Ни за что!

– Мы будем рядом… Вы все равно подвергаетесь опасности…

– Ни за что! – Она зарыдала.

Мне стало ясно, что уговорить мы ее не сможем, и я спросила, во сколько назначена встреча.

– В шесть вечера, завтра… когда еще много народу гуляет. Я не сумасшедшая.

Да уж, не сумасшедшая! Да к тому месту теперь никто близко не подходит, ни утром, ни вечером…

– Кать, зачем это вам? – тихо спросила Вера.

Павел резко обернулся ко мне. Вера посмотрела удивленно, приподняв брови.

– А почему нет? – Я пожала плечами. – Он ждал одну женщину, увидит другую… Даже лучше: элемент неожиданности.

Ночью я не спала. Нет, не от страха. Я торопливо дошивала последних драконов. Не оставаться же им бескрылыми! Особенно важно мне было закончить дракончика для Верочки. Ну просто на всякий случай: вдруг что?

К утру он был готов, а с ним – еще трое. Я оставила их на столе с запиской, что розовый – Верин, а остальные – кому придется.

Это был вовсе не скутер, не гидроцикл, или как там еще называются эти штучки. Просто надувная лодка с подвесным мотором. Такую легко сдуть и спрятать в багажнике.

– Катерина? Привет! – Он выглядел удивленным. – Одна здесь?

– Одна, – кивнула я, – а ты другую ждешь?

– А-а-а… – протянул он. – И как это понимать? Дамские штучки?

– Вроде того.

Он смерил меня взглядом.

– Хочешь покататься? – кивнул он в сторону лодки.

– Не хочу. – Самое страшное было позади: больше всего я боялась, что он вообще не станет разговаривать. Просто выстрелит откуда-нибудь… Из чего выстрелит? Да черт его знает! Из ружья, из базуки, из автомата Калашникова, из беретты с глушителем… Чего я себе только не нафантазировала! – Здесь поговорим, – сказала я твердо.

На всякий случай я старалась не поворачиваться к нему спиной. Пусть сначала скажет все, что нужно.

– И о чем же ты со мной говорить хотела? – В его голосе слышалась насмешка.

– О твоей женитьбе, – перевела я дыхание. – И о деньгах Зябужских.

– Фамилия моей невесты – не Зябужская, а Поршнева, Анастасия Поршнева, – сообщил он.

– Я знаю ее фамилию. И еще я много чего знаю. Знаю, что в столике нашли документы, которые обеспечивают право наследования Настей Поршневой денег Зябужских. Из-за этого ты и стал за ней ухаживать.

– А как же письмо гомосексуалиста Жоржа? Оно больше не занимает тебя?

– Нет, – отрезала я, – это подделка, а его дубликата на голландском, о котором ты мне байки наплел, просто не существует…

– Я ничего не утверждал. Я сразу сказал, что никаких документов сам не видел.

– Я тоже не видела, – призналась я. – Но знаю, что подлинные бумаги никакого отношения ни к Поэту, ни к Жоржу, ни к Шарлю-Луи не имели. И еще я знаю, что они не на голландском, а на немецком, и речь в них шла о наследстве Степана Павловича. Того самого, что дочку зарезал.

– И откуда такие подробные сведения?

– Долго объяснять…

– Ну знаешь, Катерина, – вздохнул он, – беспредметный какой-то разговор получается. Ничего ты толком не видела. Ничего не знаешь… Письмо гомосека – подделка, настоящие бумаги, которые вроде кто-то видел, – на немецком. Вообще вас, баб, не поймешь…

– А что же в нас непонятного?

– Ольга мне свиданку назначила, просила помочь деньгами… Что-то у нее с мужем не так. Я приехал, вместо нее ты. Морочишь мне голову какими-то документами…

Если он ничего не скажет об убийствах – все пропало! У нас опять не будет прямых доказательств! Надо его спровоцировать.

– У меня тоже сложности, – заявила я. – И тоже с деньгами. Я вот, например, за дом еще не все отдала.

– Это за ту халупу, в которой ты живешь?

– За нее. Дом теплый, на самом берегу, вот цена и высокая.

– И много хозяйке должна? – поинтересовался он.

– Пятнадцать тысяч, – сообщила я. – А кроме того, без машины в деревне жить – никак.

– И сколько же всего? – спросил он.

– Тридцать тысяч долларов, – сообщила я.

– Неплохие аппетиты! – присвистнул он.

Я чувствовала, что беседа идет как-то не так: он задает мне вопросы, а не наоборот. Я поняла: он ни в чем не сознался, просто стоит и тянет время, решая, нужно ли меня убивать и как это удобнее сделать.

– А зачем ты Варвару убил? – спросила я, резко переменив тему.

– Варвару? – Он удивленно приподнял брови, словно впервые слышал это имя.

– Да, ее. Из-за фотографий?

– Покаяния хочешь? Или так любопытствуешь?

– Любопытствую.

– Так библиотекарша собиралась выставку сделать. Фотографии моей невестушки драгоценной на всеобщее обозрение выставить. Люди бы стали ходить, смотреть… Галочка наверняка бы зашла…

– Дочку жалко? – уточнила я.

– Дочка – это святое. Кстати, как ты меня все-таки вычислила, не пойму.

– А Варя мне успела сказать, что наследница Зябужских похожа на одну местную девицу. Мы с Галочкой вместе шли и увидели ее. Галка и говорит: «Вот, папина невеста точь-в-точь как эта…» А Карина? – спросила я. – Бумаги отдавать не хотела?

– Именно. Один раз я заплатил. А потом она еще потребовала… Кто знает, что ты здесь?