Столик в стиле бидермейер

– Мне очень неудобно… – расслышала я голос Артема Сергеевича. – Но случилось так, что Карина взяла у меня одну вещь… Книгу. Небольшую тетрадку. Я бы не стал спрашивать, но вещь эта не совсем моя… Она очень важна для меня.

– Я не видела, – ответила Надя. Голос ее звучал тускло, равнодушно.

– Вы не разрешите мне самому посмотреть? – попросил антиквар.

– Пожалуйста, посмотрите, я вас провожу.

Они уже ушли, когда я вошла в зал. Я оглядела пустую комнату: на лакированных поверхностях начала скапливаться пыль. И точно: без Карины тут все вкривь и вкось пойдет.

Анна Федоровна и две ее старинные подружки-коллеги хозяйничали на кухне. Шуршали салфетками, позвякивали посудой.

– Я заглянула попрощаться, – громко объявила я. – Пойду уже, Анна Федоровна.

Татьяна Романовна зыркнула в мою сторону. Пришлось изобразить улыбку.

– И вам, Татьяна Романовна, до свидания. И вам, Майя Ивановна… – Мне оставалось только надеяться, что мой голос звучит не слишком елейно.

На лестнице послышались шаги: это спускались Надя и старый антиквар.

– Нет, нет. Не нашел… – бормотал антиквар.

– А какая она, брошюра? – поинтересовалась Надя.

– Да… знаете… В сером картонном переплете… Сборник стихов одна тысяча девятьсот десятого года издания.

Надя пожала плечами и пообещала, если найдет, обязательно сообщить.

Он церемонно поцеловал ей руку.

– Я сейчас уезжаю, – обратился антиквар к старушкам-учительницам. – Вы со мной?

– Благодарю, – поджала губы Татьяна Романовна. – Лучше переночую на даче.

– Может, у меня? – предложила Аннушка.

– Нет, спасибо, – отказалась ее коллега. – У меня тут свой угол есть.

– Ну, как знаешь, – пожала плечами Аннушка.

Мне показалось, что Анна Федоровна немного обиделась. Я бы тоже обиделась: есть роскошный дом с кучей свободных кроватей, а старинная подруга предпочитает у алкоголиков сараюху снимать.

– А ты, Майя? – Аннушка обернулась к другой своей приятельнице.

– И я поеду, Анечка, – ответила та. – У меня завтра с утра работа…

– Если вы устали, можете остаться… – начал Артем Сергеевич.

– Нет уж, нет уж, – запротестовала Майя Ивановна. – Я работу начала, надо закончить.

– Вам бы отдохнуть… – заметил Артем Сергеевич.

– Добрый вы, Артем Сергеевич, – заулыбалась Майя Ивановна. Она обернулась к подруге: – Вот видишь, Анечка, какой у меня работодатель хороший? Путевку даже предлагает в санаторий.

– Дорожу ценным работником, – мягко улыбнулся Артем Сергеевич, – почему бы вам не съездить на месяцок отдохнуть?

Я вышла за ними. Да, я не ошиблась: роскошный джип принадлежал антиквару. Именно в этом вместительном багажнике сюда и привезли злополучный столик.

Смерть всегда выбивает из колеи. Даже если умер не твой близкий, даже если ты уже привыкла к смертям… А тут еще и насильственная смерть.

Я сидела в садике и вспоминала, как неприязненно Карина отзывалась о своем муже. Передо мной лежали листы бумаги, из тех, что давным-давно, в прошлой жизни, еще когда Карина была жива, дала мне Галя. Тогда девушка с увлечением собирала всякую псевдоисторическую ерунду. Впрочем, довольно увлекательную ерунду.

Вздохнув, я снова погрузилась в чтение. Речь шла о Шарле-Луи, голландском посланнике, и белокуром офицере Жорже, непосредственном убийце Великого Поэта. Оказывается, это была романтичная любовная история, которая не могла не тронуть чувствительное сердце Галины.

Они познакомились в какой-то захудалой гостинице. Жорж лежал там больной, без средств, без лекарств, без ухода. Шарль-Луи проезжал мимо, и хозяин сообщил ему о молодом офицере, его соотечественнике. Шарль-Луи зашел его навестить и… влюбился. Ну да: он же был гомосексуалист! Он несколько дней просидел у постели больного, оплатил услуги врача. Потом предоставил ему свою карету для дальнейшего путешествия, всячески способствовал продвижению по службе… Аналогом брачных уз в этой любви послужило усыновление: Жорж стал его приемным сыном.

Ах, какие письма он ему писал! Какие подарки дарил! За мной бы так кто поухаживал! Нет, даже обидно, на самом деле! Чего этому Жоржу не хватало?

Шарль-Луи всеми силами пытался предотвратить дуэль: ведь она не сулила его любовнику ничего хорошего. Потерю места, опалу, да, в сущности, конец его военной карьеры в России.

Но они не расстались даже после дуэли. Даже несмотря на то, что Жорж женился и затем овдовел. Даже несмотря на то, что у Жоржа были дети… Мужчины любили друг друга до самой смерти Шарля-Луи. Интересно, а если бы он был женщиной, так же все было бы?

Чем больше я читала, тем больше убеждалась: все, что написано о Жорже, – тенденциозная ложь. Биографы не скупились на эпитеты: мерзавцы, извращенцы, подлецы… А почему подлецы? Просто молодому человеку захотелось нормальной гетеросексуальной любви. Стал ухаживать за замужней дамой? Так все ухаживают. Вон, сам Поэт скольким мужьям рога наставил! И ничего, даже в заслугу ему ставится.

Я поделилась своими соображениями с Володей, который наконец почтил меня своим присутствием.

– Вот и тетя Майя такого же мнения, – сообщил он.

– Да ну? – искренне удивилась я. – Надо же, столь прогрессивных взглядов не ожидала от старенькой учительницы.