Столик в стиле бидермейер

Вот охота пуще неволи: мне захотелось проверить, насколько слежались друг с другом верхние бревна. Снизу я не дотягивалась, потому, подобрав полы халата, полезла наверх, совсем как тогда, когда наблюдала за Антоном. Мох еще хранил мои следы. Да, горку вполне можно будет разобрать. Только самой не справиться, надо будет кого-нибудь нанять…

Я подняла голову и застыла: на лестнице в туманной дымке вырисовывались два неясных силуэта, мужской и женский. Полноватый мужчина и стройная миниатюрная женщина.

Совсем как описывала Надя.

Халат просох к полудню. Перекинув его через локоть, я отправилась в библиотеку. Дверь нараспашку, но самой Варвары не видно. Я обратила внимание, что выставочный стенд был уже почти оформлен.

– Варя! – позвала я.

Ответа не последовало. Я вошла и заглянула за стойку. Библиотекарша лежала на полу, недочитанный Амбелен рядом. При падении книжка отлетела на метр, и струйка крови еще не успела доползти до смятых страниц. Варю ударили по голове чем-то тяжелым. Ударили сзади, так что она не успела ничего сообразить. Она, наверное, даже не поняла, что умирает. Я очень боюсь покойников, как и большинство нормальных людей. Но тут не испытала ни малейшего желания ни закричать, ни шарахнуться в сторону. Я села рядом с Варей на корточки и погладила ее по щеке.

– Варенька, как же это тебя угораздило…

Шорох в дверях заставил меня поднять голову: на пороге неуверенно топтался мальчик с книжкой в руках.

– А где Варвара Федоровна?

– А заболела она, – не задумываясь ответила я.

– Вы за нее? – Он шагнул к стойке, протягивая книгу.

Я быстро встала, опасаясь, как бы ребенок не увидел труп.

– Ты книжку оставь, а новую попозже возьмешь. Не сегодня. Ты сходи в магазин, пожалуйста, позови там продавщицу… Скажи ей… – Я замолчала.

– Что сказать? – И тут он удивленно посмотрел вбок. Наверное, увидел Варину ногу. Но не кровь. – Ой! – испугался мальчик.

– Она упала… Сильно ударилась, – успокаивающе произнесла я. – Сходи в магазин за продавщицей… За Олей.

Я надеялась, что та мне поможет, мы запрем дверь и вызовем милицию, но толстая крашеная блондинка принялась кричать и бестолково причитать. Отчаявшись ее образумить, я взяла с полки бутылку минералки, встряхнула ее хорошенько и резко открыла крышку: брызги окатили белобрысые патлы и ярко накрашенное лицо. То ли с перепугу, то ли просто от неожиданности, девка замолчала. Я отдала ей остатки воды:

– На, попей, успокойся. И где тут у тебя телефон?

Я сидела в углу съежившись и старалась ни во что не вмешиваться. Пусть они сами разбираются. Бобрыкина выглядела, как всегда, прекрасно. Манекенщицы удавились бы от зависти, если бы видели, как сидит на ней скромный деловой костюм. Подумать только: она была в колготках! Летом, пусть и не в жару, но в колготках и в туфлях на каблуках. С ума сойти! Павел со скучающим видом осматривался по сторонам. Интересно, он на самом деле воспринимает очередной труп как рутину или это просто маска такая?

Продавщица Оля, то и дело поправляя влажные пряди, давала показания:

– В магазин много народу ходит, в библиотеку – почти никто. Но я не могу за всеми уследить. Я занята бываю, некогда мне.

– А кто к вам в основном заходит?

– Разные люди бывают. Летом больше отдыхающие. У нас же вода, там неподалеку – зона отдыха. Они на своих плавсредствах катаются и не переодеваясь, прямо в резиновых костюмах, заходят. Это как же должно быть неудобно, в таком вот обтягивающем резиновом костюме! Но оно ж для куражу!

– А кого-нибудь необычного запомнили? – задал Павел традиционный вопрос.

Оля пожала плечами:

– Не помню я… Тут теперь все сплошь необычные. Разные люди ходят. Заходил на неделе один… в цивильном костюме.

– Это необычно?

– Ну да, – кивнула она. – Все в шортах, в плавках, в джинсах на худой конец, а этот – в костюмчике таком…

– Сегодня заходил?

– Не-е-ет! – протянула она. – Дня два назад.

– А-а-а! – донесся до нас истошный крик. – Вот оно, теперь видите! Митю моего безвинно за решетку упрятали!

Мне показалось, что Бобрыкина вздрогнула. Все-таки она не такая бесчувственная, какой пытается казаться.

– Это его мать, – объяснила я. – Того… подозреваемого. Вроде бы ее зовут Людмила…

– Я помню, – глухо отозвалась Бобрыкина.

– Да ему в СИЗО посидеть только на пользу, – отмахнулся Павел. – Там не наливают. Считай, для печенки каникулы. – Он обернулся к одному из сотрудников: – Успокой там…

– Варя того алкаша жалела, которого посадили, – зачем-то сказала я. – Ну того, чья мать там голосит… Вы его теперь выпустите?

– Посмотрим… – коротко ответил Паша. – Зайди внутрь, посмотри, там ничего не пропало?

Он стоял у меня за спиной и даже слегка придерживал за руку, пока я осматривала помещение.

– Пресс-папье.

– Что пресс-папье? – быстро спросила Бобрыкина.

– Пропало пресс-папье. – Мой голос звучал глухо, словно чужой. – Тяжелое, мраморное, старинное. Варя им очень гордилась. Оно из помещичьего дома… того, что затопили.

– Здесь было пресс-папье, Паша? – спросила Бобрыкина.

Павел пожал плечами.

– Опишите, – попросила Вера Семеновна.

– Довольно большое, увесистое, наверху лев лежал.