Столица

Маги понимающе кивнули. А потом начался долгий допрос. Несмотря на виртуозно составленные каверзные вопросы, от меня сотрудникам секретной службы не удалось ничего добиться — я действительно не знала ни придворных (кроме брата Левана), ни цели их собрания. Я не планировала нашу встречу специально, и в бою просто защищала свою жизнь. Карета уже давно остановилась возле красивейшего здания Дома Исцеления, изображение которого обычно помещают в любой хвалебной статье о достижениях целителей Ситории. Я бездумно смотрела, как по улице туда-сюда снуют люди, кого-то заносят в Дом Исцеления на носилках, и отвечала на вопросы. «Нет, не знаю, не видела. Какие заклятия использовала? Не знаю, активировала часть артефактов, выбранных произвольно, они остались на полу комнаты, можете проверить». Но один вопрос заставил меня встрепенуться.

— Что произошло между вами и некромантом Иргой Ирронто? — спросил Григорий.

— Ничего, — ответила я и почувствовала, как изменяется цвет моей ауры, сигнализируя о лжи. Маги насторожились, как охотничьи собаки.

— Он меня бросил, — вздохнула я. — Два с половиной месяца назад развелся. Я не ожидала его здесь увидеть, но когда увидела, не могла не попросить о помощи. И он мне отказал… в смысле, он сказал, почему я тебе должен помогать, и ушел. — Мой голос задрожал. — И тогда мне пришлось самой спасать свою жизнь подручными средствами. А потом Ирга сказал, что он только бегал за оружием. Если бы я подождала его еще минуту-другую, не пришлось бы оставлять на полу кучу дорогих артефактов. И руку бы мне не вывихнули… наверное. И Отто бы не ранили!

Я заплакала. Григорий кивнул полуэльфу, с меня сняли заклятие Правды и сопроводили в Дом Исцеления, в палату к Отто.

Лучший друг лежал на кровати и выглядел очень даже неплохо.

— Ола! — Он вскочил, но тут же со стоном повалился обратно. Молоденькая целительница, которая сидела у его кровати, кинулась к больному и заботливо поправила его одеяло.

— Вам нельзя вставать. Швы разойдутся.

— Она плачет! Вы что, не видите? Золотце, что с тобой?

— Я Ирге по голове тарелкой дала, — сообщила я главную новость сегодняшнего дня. Целительница распахнула глаза, не понимая, кому и почему, но явно не одобряя. Я даже могла угадать ее мысли: бить нужно стерильными предметами, чтобы не занести в рану инфекцию. Кто-то из магов за моей спиной фыркнул. Ну и пусть, все равно им стражник подробности нашей ссоры донесет.

— Правильно, — одобрил мои действия полугном. — Давно пора было. Одной тарелкой обошлась или весь сервиз расколотила?

— Я еще покидала, немножко, — сказала я и вдруг завыла: — Отто, я разорена! Я перебила фарфор на королевской выставке!

Полугном хлопнул ладонью себе по лбу и сдавленно застонал.

— Лучше бы меня прикончил этот гад, брат Левана! — продолжала убиваться я. — Не хочу всю жизнь платить короне за эти тарелки, тем более что Ирга это заслужил! Дайте мне яду!

Григорий, до сих пор с интересом слушавший мои признания, взял меня за плечи и решительно усадил на вторую кровать.

— Девушка склонна к экзальтации, — объяснил он целительнице. — Никакого яда ей не давать и строжайше следить за здоровьем, она нужна лично нам.

Целительница побледнела и активно закивала головой. Видимо, она хорошо представляла, кому именно я была нужна.

А я повалилась на кровать и уставилась в потолок в полном унынии. Григорий тронул меня за руку.

— Ольгерда, послушай. Ты не будешь платить за эти тарелки, я тебе обещаю, как твой старший товарищ по учебе.

— А кто будет? — заинтересовался Отто.

— Мы спишем эти тарелки как пострадавшие во время боя. И платить будет виновная сторона.

— Это не мы, — сказал полугном. — Клянусь вам чем угодно, это не мы!

— Да, я уже понял, — сказал Григорий. — Но мне нужно проверить.

Ему тут же поднесли листок с результатами допроса Отто. Березовский торопливо его просмотрел, но потом сказал, что ему нужно задать несколько вопросов лично.

Пока вокруг меня хлопотали целители и даже вызванный специалист по ауре, я краем уха слушала допрос Отто. Полугном так же мало мог рассказать о событиях, как и я. Он сообщил, что попался в руки аристократам сразу же, как вошел в комнату. Они его скрутили мгновенно, приставили нож к горлу и потребовали ответить, кто он и что делает в этой комнате. Отто растерялся и честно ответил, что испытывает прибор для передачи речи. Тогда преступники потребовали, чтобы он позвал меня. Друг пытался сказать мне «Тихо», чтобы я промолчала и услышала, что происходит, а потом сообразила, что нужно бежать за помощью. Предупредить прямым текстом он меня не мог, потому что после первого «Тихо» ему в бок вонзили кинжал, чтобы не дергался. Поэтому оставалось только надеяться, что вдвоем мы сумеем выкрутиться.

— Так когда я вошла в комнату, ты уже был ранен? Отто, прости, я не заметила! — вклинилась я в допрос.