Столица

Ирга коснулся моей руки, призывая к молчанию. Мне стало горько — язык его тела я до сих пор понимала так же просто, как и слова.

— Уверяю вас, — сказал бывший муж охраннику, — со мной она будет в безопасности. Я — магистр некромантии с боевым опытом и сумею защитить ее от любого нападающего.

Маг задумался.

— Пожалуйста, — попросила я, — охраняйте моего друга. Он тоже свидетель. Очень важный. К тому же куда более наблюдательный, чем я. Он сможет больше рассказать, честное слово.

— Григорий меня убьет, — горько сказал охранник.

— Григория я возьму на себя, — пообещала я.

— Пожалуйста, позвольте нам поговорить наедине, — сказал Ирга.

Охранник вздохнул.

— Хорошо, — решился он. — Вон там, в конце коридора, манипуляционная. Там сейчас никого нет.

Мы с Иргой молча направились туда, куда указал охранник.

Комната с холодными белыми стенами и белоснежным полом. Как пустыня, что у меня внутри.

Представляю себе мощность заклинания, которое они активируют, чтобы очистить манипуляционную. Я с интересом склонилась над артефактом, в котором хранилось это заклятие, а некромант отошел к окну. Убедившись, что создать такой артефакт мне не по зубам, я перестала отвлекаться на пустяки и тянуть время и тоже подошла к окну.

На улице садилось солнце. Ого, прилично я проспала — почти весь день.

Ирга прислонился лбом к холодному стеклу. Кажется, он не решался начать разговор. Начала я, потому что еще чуть-чуть — и не выдержала бы острого желания прикоснуться к бывшему мужу.

— Когда ты получил магистерскую степень?

— На прошлой неделе. Научный совет рорриторского Университета наконец-то убедился, что у меня достаточно сил и опыта, чтобы соответствовать их высоким стандартам.

Мы еще чуть-чуть помолчали.

— Как там выставка мертвых собачек прошла?

— Мое творение получило гран-при, — равнодушно ответил некромант. — Тетя Отто счастлива. Сказала, осенью закажет у меня еще троих. Она похудела, кстати.

Я не позволила отвлечь себя от главного.

— Ты поговорить хотел, — напомнила я.

— Да… — Ирга решился и повернулся ко мне. В его голубых глазах была тоска, глубокая-глубокая, на грани отчаяния. — Ты можешь выслушать меня спокойно?

— Нет! — категорично заявила я. В манипуляционной тарелок не было, но зато имелись шкафы со стеклянными дверцами, за которыми стояли на полках ряды баночек и пузырьков со снадобьями и настойками.

— Хорошо, ты можешь выслушать меня молча, а только потом начать кричать?

— Попробую.

Я отошла от окна к кушетке и села, обхватив себя руками.

Ирга прислонился спиной к окну и глубоко вздохнул. А потом тряхнул головой привычным жестом, хотя челка ему не мешала, и сказал:

— Ола, два с половиной месяца назад я совершил самую большую ошибку в своей жизни. Я не хочу оправдываться, говорить, что меня доконало нервное напряжение и усталость на работе, хотя, конечно, и это сыграло свою роль. Я просто прошу тебя выслушать мои причины.

Я… Я всю свою жизнь мечтал об идеальной семье. Чтобы как на картинках, чтобы эта семья была крепостью и защитой для ее членов, чтобы вдвоем с любимой можно было пройти через любые испытания. Я плохо помню маму. Но я знал, что не хочу такой семьи, какая была у них с отцом. Я помню всю эту боль, которую мы пережили, когда она погибла. Я помню, как изменился отец и как он страдал. А его новая семья — она практически идеальна. Это та крепость, о которой можно только мечтать. Дети, тепло, уют, доверие… Счастье. Я тоже хотел такого! Хотел, чтобы у моих детей был такой же дом, в который хочется возвращаться, чтобы был отец, который защитит, мать, к которой можно прижаться и выплакаться.

А потом я полюбил тебя. Сначала мне просто было любопытно, потом, как-то постепенно, ты из мокрого котенка превратилась в девушку, которая интересует, а потом — в девушку, с которой хочется быть. Я женился на тебе потому, что очень, очень люблю тебя, но…

Люблю — отметила я. Не в прошедшем времени. Чтобы сидеть молча и спокойно, пришлось так сжать кулаки, что ногти вонзились в ладони до крови.

— Но, — продолжал Ирга, — все было не так. Ты вела себя не так, как Надин. Ты не встречала меня с работы с горячими пирожками, а выгоняла меня за ними к булочнику. Ты не утешала, если у меня что-то не получалось на работе, а выдвигала идеи, как это можно исправить или сделать по-другому. В моем представлении жена успешного мага, который делает карьеру, — это тихая, милая, спокойная женщина, а тебя… тебя опасалось даже мое начальство. Ты — совершенная противоположность той жене, о которой я мечтал!

Я слушала Иргу и все больше недоумевала. Неужели он все это хотел от меня? Это как же? Разве я давала повод хоть подумать, что я похожа на вот эту картинку в его голове?

— И… и ты не убирала вещи! Они валялись везде!

Вот, так и знала, что мы до этого дойдем. Неужели моя мама была права, когда утверждала «на неряхе никто не женится, а если женится — то сбежит»?

Я хотела было выступить в свою защиту, рассказать, что не в сложенных стопочкой рубашках и юбках счастье, но закусила губу. Пусть говорит. Потом сам разрешил мне кричать, вот и скажу, что думаю.