Столица беглых

— Это каким манером? — удивился Франчук.

— А вот сами рассудите, Федор Степанович. Мишка — русский и вроде бы как с понятиями о совести.

— У бандита — и совесть? — с иронией переспросил надзиратель. — Ну-ну…

— Я к тому, что можно сыграть на противопоставлении: мы тут русские, а понаехали дикие ребята с кавказских гор и щиплют православных будь здоров.

— Грузины тоже православные, — возразил Аулин. — Но вообще задумка интересная. Национальные различия сильные. Хотите вбить клин?

— Хочу. А как так вышло, Бернард Яковлевич, что в Иркутске образовалось такое засилье кавказцев?

— Издавна повелось. Я сам этому удивился и посмотрел архивы. Первые горцы появились здесь аж в тысяча восемьсот двадцать третьем году. Прислали сразу сто пятьдесят пять человек за грабежи, убийства и воровство. Это были, как сказано в архиве, «грузины, армяне и прочие азиатцы». Сначала их помещали в Томскую и Тобольскую губернии, но ребята начали оттуда бежать. И их задвинули дальше на восток, к нам. С тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года наместник Кавказа великий князь Михаил Николаевич приказал ссылать в Восточную Сибирь и чеченцев. В результате ссыльных или вышедших на поселение бывших каторжников из кавказцев накопилось в Иркутской губернии несколько тысяч. За все годы. Они осели, прикупили недвижимости, занялись торговлей. А в душе остались преступники. И вот результат.

— Что же полиция бездействует?

Коллежский регистратор хотел обидеться, но передумал.

— Сами знаете, какая между ними спайка. Если кого мы поймали на грабеже, то ему, конечно, тюрьма. Но не было еще случая, чтобы арестованный выдал сообщников. Вот вы ухватили на месте преступления беглого по фамилии Шукушвили. Того, кто помогал убивать дворника Малявкина. И что? Сказал он вам хоть одно лишнее слово?

— Нет, — признал питерец.

— И никто не скажет. Потому — у них за такое кишки выпускают. Это русский Ваня сдаст всех за полушку, а кутаисцы молчат.

— Вот я и предлагаю столкнуть их с нашими злодеями!

Франчук все так же недоверчиво произнес:

— А как мы это сделаем? Мишку Глухова надо сначала поймать. А когда поймаем, ему каторга светит. Вербовать и срок скостить за это? Другие враз догадаются. Да и по характеру судя, Мишка на доносчика не похож. Больно хитро вы, Алексей Николаевич, замыслили. Не выйдет так.

Начальник отделения поддержал своего надзирателя:

— Верно Федор Степаныч говорит. Мишка — умный. Догадается, что сначала мы уймем кавказцев, а потом возьмемся за него. И зачем помогать полиции?

Разговор на этом закончился.

До конца дня Лыков успел сходить на Соборную площадь, помолиться в кафедральном Казанском соборе. Храм был знаменит. Красивый, гармоничный, сложенный из местного камня, он вмещал пять тысяч человек. Четвертый в России среди провинциальных соборов! Особенно славился иконостас его главного престола, вырезанный из гагата. А к иконе Казанской Божией Матери у коллежского советника было особое отношение, после того как он не сумел отыскать образ, похищенный в Казани…

Вернувшись из храма, Лыков решил один важный вопрос. Они с Ядвигой Андреевной зашли на постоялый двор Ситникова на той же Шестой Солдатской. И там перекупили старшего дворника. Рослый, спокойный, с уверенными движениями парень, герой Японской войны, сначала ломался. Он знал о событиях по соседству и совать голову в петлю не хотел. Однако когда узнал цену — сорок целковых в месяц и питание, — заколебался. А услышав, что ему полагается еще и напарник за четвертной билет, сразу согласился.

— Я товарища возьму, он караульщиком в Тюрюминских торговых рядах. Можно?

— Бери кого хочешь, но спрос будет с тебя, — сказал Лыков. — Я распоряжусь, вам выдадут револьверы.

— А у меня есть, — шепотом признался парень.

— Тогда узаконим. Ну, по рукам?

К вечеру два новых дворника уже стояли на посту. Старшему была фамилия Иванов, младшему — Петров. Так вдова обзавелась сторожами. Алексею Николаевичу сделалось спокойнее.

Глава 8 Беседа в охранном отделении

Лыков уже намылился в спальню к Ядвиге, когда в дверь постучали. Иванов крикнул снаружи:

— Ваше высокоблагородие, к вам сыскной.

— Впусти.

Вошел Франчук.

— Алексей Николаич, извините, что так поздно.

— Что случилось, Федор Степанович? Полицмейстер вызывает?

— Да нет, я по другому делу.

Надзиратель помялся и выговорил, смущаясь:

— Вас приглашает на беседу начальник Иркутского охранного отделения ротмистр Самохвалов.

— Вот как? А почему передаете приглашение вы?

— Ну…

Франчук смотрел, ожидая, что питерец сам догадается.

— Вы их человек в полиции?

— Так точно.

— Бойчевский с Аулиным знают?

— Нет, это секрет. Вы уж не выдавайте.

— Хм. И что нужно Самохвалову?

— Он хочет ввести вас в курс дела с кавказскими ребятами. В полиции вам не все рассказали. Там много есть чего добавить.

— Жандарм готов помочь сыщику? — удивился коллежский советник. — Не часто, но случается.

— У вас один начальник, генерал Курлов, — напомнил Франчук. — Полагаю, он дал команду корпусу жандармов оказать содействие. Учитывая, что творится в иркутской полиции, это пойдет вам на пользу.