Столица на костях. Величие и проклятие Петербурга

Но допустим даже – не было никакой работы с Beликим князем Павлом Петровичем, проект конституции не вышел за пределы ближнего кружка Никиты Панина. Даже тогда получается – в Петербурге хотели именно такого поворота событий, такого движения истории.

Это, конечно, пока не революционный настрой, пусть даже в сверхузком кругу, это пока только придворные сплетни. Но вот любопытно: в 1760-е годы начинает строиться ансамбль Петербурга… И буквально тут же петербургские дворяне зашептались о чем-то запретном, но манящем – об ограничении монаршей власти.

Видимо, уже в процессе своего формирования, в конце XVIII века Петербург приобретает свою удивительную способность: изменять психологию своих обитателей.

Интересны и еще два обстоятельства. Во-первых, только в конце XVII] века появляется само слово «петербуржцы». В начале – середине XVIII века говорили иначе: «жители Петербурга». Теперь у петербуржцев появляется самоназвание…

И еще одно: Петербург образца 1730-х годов покинул единственный интеллигентный, образованный соратник Петра I – Яков Вилимович Брюс. Впрочем, он заслуживает отдельного разговора.

Глава 3 Яков Брюс, Москва и Петербург

– Во мне, черт подери, течет кровь шотландских королей!

Р.Л. Стивенсон

Откуда взялись Брюсы

Еще дед Якова Вилимовича приехал в Россию в 1647 году. После поражения при Марстон-Муре сторонники парламента не просто завоевали и оккупировали страну; они изводили, как только могли, шотландских дворян. Десятки, сотни родственников и друзей

Вильяма Брюса погибли в сражениях и на плахе, прятались в горах или уехали в другие страны. Сохранилась легенда, что ехать в Московию Вильяму посоветовал старый друг его отца, генерал Дэлзелл: он побывал в Московии во Смутное время, прослужил в Московии восемь лет и знал страну не понаслышке.

Брюсы состояли в дальнем родстве с Робертом Брюсом, который в 1314 году разгромил английские войска при Баннокберне, победил проанглийскую партию Иоанна Бэлиола и стал шотландским королем. В 1328 году он заставил Англию подписать мирный договор, признающий независимость Шотландии. С 1371 года на шотландском престоле сидели Стюарты, но, как говорили в те времена, «в Брюсах текла кровь королей». Если даже у переселенцев (фактически беженцев) в Россию не было ни громких титулов, ни богатых поместий, род-то все равно знатнейший. Российские Брюсы могли сделать или не сделать карьеру на своей новой родине, но кровь королей в них текла.

Брюсы – род интеллектуальный (кстати, родственники Байронов). На материале старинных королевских и дворянских родов вообще очень легко выискивать разного рода закономерности – ведь история таких семей неплохо изучена. И если Габсбурги, даром что императоры, или английские Плантагенеты прославились в основном безумными дуэлями, любовницами и попойками, то в таких правящих родах, как польско-русские Ягеллоны, шведские Ваза или английские Тюдоры было немало интеллектуалов – ученых, поэтов, философов. То же среди дворянских родов: самый известный представитель рода Салтыковых, несомненно, Дарья Салтыкова, знаменитая «Салтычиха». Про боярский род Буйносовых и такого не скажешь: все Буйносовы были серые, как мыши, и такие же незаметные. А вот Волконские или Голицыны почти в каждом поколении представлены личностями яркими, судьбами необычными и оставившими после себя долгий след.

Так вот, Брюсы – интеллектуалы. На их примере хорошо видно, как поколения, столетия семейной истории тлеет НЕЧТО… Как бы огонек ума и таланта бежит по бикфордову шнуру, взрываясь в некоторых поколениях то королем-интеллектуалом, то поэтом, то крупным исследователем Антарктики, то ученым-археологом. Яков Брюс – один из тех, в ком взорвалось семейное НЕЧТО.

Уникальные черты Якова Брюса