Столица на костях

Есть основания полагать, что в русской православной культуре эти оппозиции сыграли особенную роль и что без понимания этой роли слишком многое остается непонятным. Я познакомлю читателя с теорией, разработанной российскими учеными Ю.М. Лотманом и Б.С. Успенским[43]. Без знания этой теории наше понимание русской истории может оказаться неполным. Но помните: я излагаю не истину в последней инстанции, а «всего лишь» научную гипотезу, которая может быть еще и неверной.

…Христианская церковь видела мир как столкновение добрых и злых сил. Не было в мире ничего, что не было бы или праведным, или грешным. Любое решение императоров, любое явление в природе было или хорошим, святым, или плохим, грешным. Животные, даже минералы, звезды, народы и отдельные люди жестко разделялись на «положительных» и «отрицательных», святых и грешных.

В ХШ веке католики признали, кроме рая и ада, еще и чистилище — особое место, где души проходят искупление мелких, не «смертных» грехов. Потом они тоже попадают в рай, эти души. В западном христианстве появилось представление о зоне нейтрального — о личностях, явлениях и поступках, которые не грешны и не праведны.

Пока не затрагивалась сфера грешного и святого, западное общество могло изменяться, не ставя под сомнение свои важнейшие ценности. Научившись у арабов делать бумагу и создавая горнорудную промышленность, западные христиане и не грешили, и не приближались к святости.

Восточное христианство продолжало жить в мире, где не было ничего нейтрального — такого, что не было бы ни грешным, ни праведным. Благодаря этому византийские ученые состоялись как невероятнейшие моралисты, тратившие массу времени на объяснения того, как блаженны, скажем, птицы, склевывающие в садах насекомых; сколь велик Господь, сотворивший этих птиц, как они полезны для человека и вообще как хорошо, что они есть. Для них важны были не только, а часто и не столько факты, сколько их религиозно-морализаторское истолкование.

Русь и в XIII, и в XVII веках в представлении русских оставалась святой землей, в которой все было абсолютно священно и праведно. Любая мелочь, включая обычай класть поясные поклоны, спать после обеда или сидеть именно на лавке, а не на стуле, была священным обычаем; отступиться от него значило в какой-то степени отступиться и от христианства. Естественно, в эти священные установки нельзя было вносить никаких изменений. Начать иначе пахать землю или ковать металл значило не просто отойти от заветов предков, но и усомниться в благодатности Святой Руси.

А все остальные страны, и восточные, и западные, рассматривались как грешные, отпавшие от истинной веры. Конечно, русские цари организовывали новые производства, заводили «полки нового строя». Нанимая немецких и шотландских инженеров и офицеров, цари ставили их над русскими рабочими и солдатами — просто потому, что они владели знаниями, которых у русских еще не было. Но даже в конце XVII века прикосновение к «инородцу» опоганивало; входить к нему в дом и есть его пищу было нельзя с религиозной точки зрения. Немцы оставались теми, кто используется, но у кого почти не учатся. А русское общество бешено сопротивлялось всяким попыткам его хоть немного изменить.

В спорах о реформах Петра I, обо всей петровской эпохе совершенно справедливо отмечается, что Россия должна была учиться у Европы и сама становиться Европой — если не хотела превратиться в полуколонию и погибнуть в историческом смысле. Но совершенно не учитывается этот важнейший факт: для того, чтобы учиться у Европы, надо было разрушить представление о странах «латинства» как о грешных странах, религиозно погибших землях. Одновременно необходимо было разрушить представление о России как совершенной стране, в которой все свято и ничего нельзя изменять.

Петр поступил так же, как тысячелетием до него поступил князь Владимир: силой заставил принять новую систему ценностей! Владимир «перевернул» представления древних россов: свое родное язычество объявил признаком дикости, а веру в Перуна и Мокошь — неправильной верой в бесов. А чужую веру, веру врагов-византийцев, чьи храмы было так весело грабить, объявил истинной верой, которую хочешь не хочешь, а придется теперь принимать.

Переворот Петра

Так же все перевернул и Петр I: Святую Русь объявил отсталой и дикой, несовершенной и грубой. Грешные западные страны, населенные чуть ли не бесами, объявил цивилизованными и просвещенными, источником знания и культуры. В такой перевернутой системе ценностей само собой получалось, что грешная, ничтожная Русь просто обязана перенимать мудрость у праведного ученого Запада. Теперь как раз немецкая одежда повседневна на обритых дворянах. На свадьбе же бородатых шутов одевают в русскую народную одежду, а в гимназиях XVII века русскую одежду будут заставлять надевать лентяев и двоечников. В НАКАЗАНИЕ — как столетием раньше в наказание на учеников надевали немецкую одежду.