Столица Российской империи. История Санкт-Петербурга второй половины XVIII века

Теперь Ксения канонизирована как всероссийская святая, по определению Собора, «за святость жизни, проявившуюся в глубокой любви к ближним, в смирении, терпении, кротости и прозорливости, на основании большого количества чудес, совершающихся по молитвам блаженной, а также непрекращающегося народного почитания».

К ее могиле на Смоленском кладбище вот уже 200 лет идут люди. Над могилой возведена голубая часовня. Часовню то открывали, то закрывали, но все равно люди шли сюда, и несли не цветы, а свои горести и заботы. Даже когда это место в 60-годах прошлого века обнесли забором, просьбы к блаженной Ксении стали появляться на нем – мелом, кирпичом, выцарапанные гвоздем. Часовня постоянно открыта с 1987 г., и в некоторые праздники число пришедших сюда доходит до пяти тысяч.

За ставни часовни ежедневно закладывают десятки записок-просьб. Не вынимай их церковный староста – вырос бы сугроб бумажный. О чем просят? Да о самом обычном: чтобы ребенок родился, муж не пил…

«Человек без чуда оставаться не в силах»,- говорил Ф. М. Достоевский.

ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ

…Но отсветы стального багреца

Уже растут, пронзая дым зеленый

Над статуями Зимнего дворца

И стройной Александровской колонной.

Г. Иванов

В ряду лучших произведений зодчества XVIII столетия бесспорно первое место занимает Зимний дворец, построенный Растрелли, как сказано в указе, «не подрядом, а нарядом», при сотрудничестве «архитектургии гезеля» Федора Шанина и ученика Николая Васильева.

Первый «зимний дом» был построен в 1711 г. для Петра I на берегу Зимней канавки.

В 1716 г. по проекту архитектора Г. Маттарнови на месте современного Эрмитажного театра возводится второй Зимний дворец. В январе 1725 г. там умирал Петр I.

После бракосочетания герцога Голштинского с дочерью Петра I, царевной Анной Петровной, новобрачная чета поселилась в доме Апраксина, который был снят в аренду за 3 тыс. рублей. После отъезда герцога Голштинского дом Апраксина пустовал. Император Петр II уже переехал в Москву, и домом воспользовалась лишь императрица Анна Иоанновна, которая и превратила дом Апраксина в свой зимний дворец. «Государыня императрица Анна Иоанновна по коронации своей из Москвы, — писал первый историк Петербурга Богданов, — для прибытия в С.-Петербург изволила помянутый дом Адмиралтейский занять под монарший свой дом».

После отъезда двора в Москву, вспоминает Екатерина II, улицы Петербурга пустели и зарастали травой, «в городе почти не было карет». Во время путешествия императрицы Елизаветы в Ревель «свита... была очень велика... Вследствие чрезмерной жары, плохих ночевок и потому что часы отъезда, приезда и еды вовсе не были определены», путешествие было очень тяжелым.

Дворцы елизаветинских времен, несмотря на их роскошь, блеск и позолоту, были неудобны для жизни. В больших комнатах, коридорах, на лестничных переходах гуляли сквозняки. Привыкшая к налаженному быту в немецких родовых замках, где порядку, чистоте и удобству придавалось большое значение, Екатерина заметила, что все это отсутствовало в быту двора. Дворцы были деревянные, часто горели, многие, построенные из сырого дерева, разрушались. Планировка во дворцах была неудобной для жизни. Тонкие деревянные перегородки не спасали от шума и сквозняков. Фактически при дворе никто не имел постоянного места. Императрица Елизавета Петровна располагалась всякий раз там, где ей в данный момент хотелось, а затем расселяли остальных. Императрица к тому же «постоянно меняла внутреннее расположение всего дворца», двери часто меняли свои места, она никогда не выходила из своих покоев, пишет Екатерина, «без того, чтобы не произвести какой-нибудь перемены, хотя бы только перенести ее кровать с одного места комнаты на другое».

Екатерина II очень страдала от неудобств елизаветинских дворцов. В 1748 г. ее поместили в теплую комнату только после того, как она заболела корью. Комната, до этого служившая ей спальней, была подвержена сквознякам - от большой приемной ее отделяла лишь тонкая дощатая перегородка, и все зимы, когда Екатерина в ней спала, она страдала флюсами. Территории вокруг дворцов были запущенными, захламленными и грязными. Так, в летнем деревянном дворце в Петербурге великокняжеские покои выходили окнами на Фонтанку, «которая тогда была лишь грязным болотом», а другие — «на гадкий узкий дворишко».

В Петербурге, пишет Екатерина, только один дом — принцессы Гессенской — «был отделан штофом, все другие имели или выбеленные стены, или плохие обои, бумажные или набойчатые».

Зимний дворец в царствование императрицы Анны, расположен был в виде неправильного квадрата в четыре этажа. Он занимал место, где при Петре I находился обширный дом графа Ф. М. Апраксина, после смерти которого, по завещанию, достался Петру II.