Столица

— Я подыскал для вас спокойный семейный отель,— казал Оливер; это сообщение обрадовало брата. Но, войдя в этот блестящий «семейный отель», в котором жили две-три сотни представителей самой избранной городской аристократии, он обратил внимание на огромные массивные, украшенные бронзой двери, на вестибюль, отделанный итальянским мрамором и кайенским камнем, на высокий сводчатый потолок, расписанный лучшими современными художниками. Ливрейные лакеи несли их одежду и с поклонами указывали дорогу. На огромном, также отделанном бронзой лифте они мигом взлетели на свой этаж и по коридору, стены которого были облицованы темно-красным мрамором, а полы устланы мягкими коврами, направились к своему номеру. В их распоряжение было предоставлено шесть роскошно отделанных огромных, как во дворце, комнат с коврами, драпировками и великолепной мебелью. Все это привело Монтэгю в ужас.

Как только вышел сопровождавший их лакей, Аллеи повернулся к брату.

— Оливер, сколько же все это будет нам стоить? — спросил он.

Оливер улыбнулся.

— Это не будет вам стоить ничего, дружище. Вы мои гости. Два-три месяца, пока ты не устроишься.

— Ты очень добр, но об этом после, а сейчас скажи мне все-таки, во что обойдется эта квартира?

И тут Монтэгю получил первое нью-йоркское боевое крещение:

— Шестьсот долларов в неделю,— спокойно сказал Оливер.

Монтэгю вздрогнул, словно брат нанес ему удар.

— Шестьсот долларов! — шепотом повторил он.

— Да,— спокойно подтвердил Оливер.

Прошла почти минута, прежде чем Монтэгю опомнился.

— Послушай, ты с ума сошел!

— Это еще недорого,— улыбнулся Оливер,— дело в том, что я пользуюсь здесь некоторым влиянием.

Снова наступило молчание. Монтэгю словно утратил дар речи.

— Оливер,— произнес он наконец,— я не верю тебе: как мог ты думать, что мы в состоянии столько платить?

— А я и не думал этого,— сказал Оливер,— я же сказал, что намерен платить за все сам.

— Но разве можем мы допустить, чтобы ты за нас платил? — воскликнул Аллен.— Как ты думаешь, смогу я когда-нибудь зарабатывать столько, что мне будет по карману такой расход?

— Разумеется,— ответил Оливер.— Будь благоразумен, Аллен, ты сам увидишь, что в Нью-Йорке не так уж трудно зарабатывать деньги. Предоставь все мне и немного подожди.

Но уговорить брата было нелегко. Он уселся на покрытую вышитым шелковым покрывалом кровать и резко спросил:

— Сколько, по-твоему, смогу я зарабатывать в год?

— Не знаю, право,— засмеялся Оливер,— никто здесь не тратит время на подсчет своей прибыли. Но как бы там ни было, хватит на все, и кое что даже останется. Помни лишь одно: чем больше ты потратишь, тем больше сможешь получить.

И видя, что озабоченное выражение не сходит с лица брата, Оливер уселся, заложив ногу на ногу, и продолжал развивать свою парадоксальную философию расточительности. Его брат приехал в город миллионеров. Здесь существует избранный круг «привилегированных», как их называл Оливер, и денег у них куры не клюют. Он сам увидит, что в Нью-Йорке ничто не обходится для начала карьеры дороже бережливости. Если он не будет жить как джентльмен, его исключат из круга избранных, и тогда трудно даже представить себе, как он сможет существовать.

Поэтому он сразу должен настроить себя так, чтобы ничему не удивляться; делать все, что делают другие, и платить столько, сколько платят другие, и главное—проделывать это с полной непринужденностью, будто никогда иначе и не жил. Он быстро завоюет соответствующее положение. А пока от него требуется одно: чтобы он предоставил все заботам брата.

— Со временем сам увидишь, что в моих руках все связи; относись к жизни полегче и дай мне возможность познакомить тебя с нужными людьми.

Все это звучало очень заманчиво.

— Но понимаешь ли ты,— допытывался Монтэгю,— для я чего я сюда приехал? Я вовсе не желаю попасть в число «четырехсот». Я хочу заниматься юридической практикой.

— Прежде всего,- ответил Оливер,— тебе не следует говорить о четырехстах семействах, это вульгарно и глупо, и вообще все это выдумка. Второе. Ты намерен обосноваться в Нью-Йорке, и тебе необходимо знакомство в деловых кругах,— тогда ты сможешь получить практику в качестве юриста, практику в игре на бильярде, вообще любую практику в чем бы тебе ни заблагорассудилось. Но без этих связей ты с таким же успехом можешь практиковать в Дагомее. Ты мог бы, конечно, приехав сюда, начать свою карьеру и самостоятельно, без моего содействия, но тогда за двадцать лет ты не добился бы того, что с моей помощью получишь в течение двух недель.

Монтэгю был почти на пять лет старше брата, и дома он всегда относился к нему почти по-отечески. Однако теперь их роли переменились. Он нашел это положение даже забавным и с легкой улыбкой снисхождения решил принять на себя роль прилежного ученика, познающего тайны столицы.