Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

Роль религиозных, или культовых, столиц также часто приписывалась бывшим столицам, таким как Киото в Японии, Стамбул в Турции, Армавир в Армении, Гнезно в Польше (место, где короновался первый польский король) или Москве в эпоху Российской империи (Gottman, 1985).

Древний и средневековый исторический опыт дуализма или монизма политических и религиозных центров или столиц также оказывал заметное влияние на последующую структуру власти уже современных государств и устройство их урбанистической иерархии. В тех государствах, где произошло более четкое разделение на религиозные и светские политические столицы, как правило, более явственно обозначилась тенденция к разделению функций городов и разных типов властей, а также возникла более плюралистическая и полицентрическая система городов. В этих государствах произошло также более четкое размежевание на религиозные и светские элиты. Понтификальный элемент здесь могли представлять жрецы, священники, маги и чародеи. Политические элиты были представлены правителями, королями или императорами.

Напротив, ситуация цезарепапизма или государственной монополии на религию была наиболее ярко выражена в Египте в древности и в Византии в эпоху Средневековья.

В Византии сложилась система пентархии из пяти православных патриархатов: в Константинополе, Александрии, Антиохии, Иерусалиме и Риме. Однако они рассматривались, скорее, как проекции административной власти вселенского патриарха в Константинополе с его резиденцией в Софийском соборе и императора Византии, чем как сакральные центры сами по себе. На административный характер этого разделения указывает, например, первенство Александрии и Антиохии во вселенской церкви и позднее возникновение самого Иерусалимского патриархата, который из кафедры превратился в патриарший престол только в 451 году, хотя именно Иерусалим был колыбелью христианства. Решающее слово в избрании патриарха и пяти важнейших патриарших чиновников принадлежало императору[16].

Тенденция подобного рода проявилась и в русской истории. В России древний религиозный центр в Кремле постепенно превратился в центр политической власти. Если в императорской России «порфироносная вдова» была в какой-то степени отделена от своего мужа – государства – в качестве религиозной столицы, то в допетровскую и постсоветскую эпоху Россия гораздо теснее сближается с цезарепапистской моделью власти. В идеологии многих групп, которые участвовали в обсуждении проблемы переноса столицы России, Москва выступает одновременно как сакральный и как политический центр. При этом сакральный статус Москвы служит аргументом в пользу ее уникальных претензий на статус столицы.

Многие палестинские политические группировки и некоторые группы израильтян также апеллируют к сакральному статусу Иерусалима для обоснования своих претензий на превращение города в политическую столицу своих государств (Melman, 2009). В современном мире это достаточно редкие примеры представлений о том, что политическая столица должна непременно обладать атрибутом святости. В большинстве стран произошло ясное размежевание этих двух категорий городов.

Заметим в скобках, что выбор святых мест и сакральных городов во многих традиционных цивилизациях происходил гораздо более рационально, чем это кажется многим современным историкам и комментаторам. Исторически всегда подспудно происходила своего рода селекция из великого множества существовавших святых мест. Анализ расположения важнейших старинных религиозных центров – таких как Дельфы, Иерусалим или Мекка – показывает, что их выбор был часто продиктован вполне земными и понятными соображениями, в том числе и соображениями политической прагматики или даже конъюнктуры (Joffe, 1998). Современные фундаменталисты, кажется, действуют гораздо более непреклонно в своих попытках установления контроля или возвращения статуса столиц старинным сакральным центрам (Pipes, 2001).

Королевские столицы

Несмотря на многообразие конкретных исторических воплощений королевских столиц в европейских и неевропейских обществах, а также множественность форм монархической власти, можно говорить о некоторых типических чертах королевских столиц как особом классе городов.