Столкновение

Уже вечером, разойдясь в только что напечатанные казармы, чистые, белые, пахнущие пластиком и ярко освещенные, Джон заметил удивительную несуразицу. Он молчал, продолжая испытывать то тяжелое чувство надрыва, как после катастрофы; избегая возможной социальной неуклюжести, парень ходил понурым наблюдателем. Но кто-том рядом нет-нет да прыскал в кулак, наблюдая собственными глазами величие, имеющееся на богом забытой Катанге. Из небольшой компании, играющей в карты, послышалось простодушное «Я не понял, а где же бабы?»

2

– В самом деле, намудрили. Женщины будут! Мне обещали, – заверил Надзиратель, пряча лысину в военной фуражке. Лысина сильно лоснилась и подгорала даже от бледно-голубого солнца Катанги. Собравшиеся у его дома, двухэтажной постройки с флигелем и мелким зубчатым забором, недоуменно иронизировали про будущее Семьи без женщин. – А теперь за работу, недоумки, а то отожрались в полёте на казенных харчах. Ишь ты, лоботрясы объявились!

Надзиратель колонистам не солгал, и через неделю на терминал упало письмо-извещение: «Второй корабль заблудился. Ждите». Его самого искренне удивило, что дегенераты из столицы додумались отправить изгнанников без женщин. Отец не находил в случившемся казусе ничего ужасного: монастырская жизнь ему знакома не понаслышке.

Джону хотелось, чтобы прислали его Кэрри. Все остальные искали утешения, строя надежды на будущую семью.

Надзиратель, выслушав просьбу, неудачно разыграл вежливое словоблудие:

– Ну, понимаешь, дело ведь какое. День преображения – это не праздник, это жопа, а она приходит не к счастью, а назло. И тем, к кому пришла жопа, а особенно такая, как наша, удача не соизволит получить чего-нибудь приятного. Забудь о прошлом. И вообще, тебе бы пора очнуться и понять, какая судьба на тебя легла, все-таки стал избранным.

– Да уж, как раз судьбу свою я понимаю очень хорошо, – лицо Джона выглядело удрученным.

Надзиратель всем выдал индивидуальную карту работ, а Гаррисон разбросал людей по коллективам.

– Я черкану письмо, – сказал Надзиратель Джону.

Два года колония жила без второго пола, удовлетворяясь электрическими снами и душем. Поселок, быстро возведенный, после нескольких человеческих исчезновений , произошедших ночью, от греха подальше оградили лазерными сетями.

Катанга, показавшаяся поначалу безразличной к гостям, оказалась пассивно агрессивной, реагировала на любую деятельность колонистов – топила в своей трясине автозаводы, харвестеры, технопосты и пищевые фактории. Машины застревали, гнус кусался, экстракторы громко бурчали и не выдавали необходимые материалы вовремя. Людей изматывало, то и дело они напивались, дрались словно специально насмерть, принялись устраивать лихие игры на левитаторах.

3

Джон двигался по тропе, усеянной смартметками. Сумрачно, небо плакало, в ногах шелестела красная травинка. Рядом порхали манты, недовольничали и гудели из-за развернувшейся на земле деятельности.

Каспер, подключенный к градителям, паукообразным машинам, не шевелился, изредка лишь конечности пробирало импульсивной дрожью. Джон ударил ладонью по стеклянному автоклаву.

– Ну-ка очнись!

Открывший глаза Каспер испуганно вышел из гибернации.

– Выпьем? – предложил Джон, держа бутылку мутного грибного чая. – Мне сегодня на вахту. Хочется поговорить.

– Черт побери, солдатик, разве можно так безбожно вытаскивать из гибернации? В следующий раз прикажу своим доходягам сплести из тебя кокон.

Каспер, пошатываясь, вылез из автоклава, закрыл его, и принялся делать легкую гимнастику, сбрасывать с себя накопившуюся онемелость. От прыжков летели брызги.

– Сколько получилось? – спросил Джон, наливая в пластиковую кружку дымящийся чай. Отпив пару глотков, Каспер подержал ответ, подсчитывая количество в уме.

– Ну-с, наверное, три экстрактора полностью готовы и уже выращивают биобатареи. Остальные взращиваются, итого будет семь-восемь.

– Три?! Да ты шутишь. На прошлой неделе Аарон управился с десятью, не вспотев даже.

– Не борзей, солдатик. У него экстракторы подохли, не прижились в болоте. И потом, мы куда-то торопимся?

«И то правда, куда мы торопимся?», подумал Джон. Его осенило, что соревнование между ними придавало какой-то смысл в последние месяцы.

Моросящий дождик заставил этот край ненадолго посереть. Здесь ещё не властвовал человек: болотные поля, окрашенные в красный цвет, только булькали и впитывали в себя влагу. Джон присел к Касперу, допивавшему вторую кружку, присмотрелся к нему. Редеющая голова, большие мешки под глазами, непонятные шрамы на затылке…

– Пальцы щиплет, – пожаловался он, показав бледную пятерню. – Наверное, эта зараза виновата.

– Ты про местные болячки? Отец вроде научился лечить.

– Да не, я не про это… – Каспер подбородком махнул на автоклав. – А вот про неё. К Отцу захожу редко.

– Почему? Не помогает?

– Не нравится, что в моих мозгах копается кто-то кроме меня, – признался Каспер.