Столкновение

Хамсин сравнивал сегодняшний Каире тем, каким видел его в декабре 1966 года. Тогда на месте, где сейчас переполненная автостоянка, еще возвышалось здание оперного театра, а на книжных развалах напротив до ночи торговали литературой на многих языках. Здесь он каждый вечер покупал пару приглянувшихся книжонок — иногда попадались редкие издания — и шел в кафе неподалеку. Читал, расположившись на засаленном диване и потягивая египетское вино «Стелла».

Вскоре он совсем втянулся в такую жизнь. Чувствовал себя свободно и уже ни с кем не боялся заговорить. Через два месяца он был почти египтянином, почти арабом. Ему начали нравиться запахи города — сладостей, бензина, крепкого кофе, соленой баранины. Он ел голубей в соусе «техина», смотрел сентиментальные египетские кинодрамы, бродил вокруг пирамид, с превосходством старожила поглядывал на «однодневок» — западных туристов, проводящих в Гизе считанные часы. Он привык к пронзительным голосам зазывал, приглашающих прохожих к жаровням: «Ашрап ахва зияда, ахва масбуд мин Йемен!» (Пейте горячий кофе, хороший йеменский кофе!). Он с восторгом наблюдал за египтянками — худыми, черноокими, как ему думалось, неприступными. Хамсин по-своему даже полюбил Каир. И не уставал радоваться тому, что Компания столь щедро финансировала его пребывание здесь которое про себя он называл каникулами.

Но как и всяким каникулам, им пришел конец. Ровно через три месяца он был отозван и получил от Компании первое серьезное задание. Кстати, на таком же бланке, как теперь. И тоже с индексом «Е».

Он был направлен в Аден: ликвидация проходила там, в доках. Хамсин так и не узнал, за что поплатился жизнью пожилой моряк с какого-то стоявшего в порту судна. Он запомнил свой первый выстрел в упор. Пуля ударила в то место на фуфайке моряка, которое обычно обозначалось красным кружком на тренировочных мишенях.

И все — в нем что-то умерло. С того дня долгие годы — полтора десятка лет — он занимался одним и тем же: спокойно и расчетливо убивал людей и получал за это деньги. Большие деньги, много тысяч долларов. С каждым годом, с каждым выстрелом все больше.

Тем не менее временами ему казалось, что его все равно обошли, обделили. Те, с кем Хамсин начинал свою карьеру в Компании, давно уже поднялись по служебной лестнице и вращались в таких сферах, куда его не допускали. Они захватили синекуры при американских посольствах, завтракали с конгрессменами, появлялись на светских раутах. А он оставался парией.

Почему? Этот вопрос он задавал себе не раз. Неужели из-за того дурацкого случая в Мюнстере? Окажись девчонка-итальянка совершеннолетней, дело не стоило бы выеденного яйца. А так начальству пришлось попотеть, чтобы замять скандал и избавить его и еще одного сержанта от трибунала. Правда, Хамсин считал, что дело давно похоронено. А если нет? Тогда этим можно объяснить, почему ему отвели роль «топорника».

Впрочем, Компании позарез нужны были люди, которые могли бы выполнять для нее грязную работу. В этих случаях она не скупилась. Хамсин знал — Компания погрязла в таких делах, что порой ей приходилось покупать и самые корыстные души по самой высокой цене.

Между прочим, человек, на встречу с которым шел Хамсин, принадлежал к числу высокооплачиваемых работников Компании — он входил в группу «Каир-Альфа», а зоной действия группы был весь Ближний Восток. Хамсин выполнил для «Каир-Альфа» несколько заданий, хотя до сих пор ни разу не видел в глаза ни одного из ее членов.

Он миновал лавку, торговавшую бронзовыми и медными изделиями, и свернул в узкую улочку. В проходе между домами стоял автомобиль — старенький «пежо» с мятыми крыльями и пожелтевшими стеклами. За рулем дремал араб.

Хамсин огляделся — никого, открыл дверь машины и сел рядом с водителем.

— С прибытием, Хамсин! — сказал тот и включил зажигание. По тому, как машина тронулась с места, стало понятно, что у нее новый и очень мощный мотор.

— У нас мало времени, — заметил водитель. — Из машины выходить не будем.

Хамсин снял галстук и расстегнул ворот рубашки.

— Я весь внимание.

— Они уехали из Каира. И теперь живут в аз-Загазике. По «сельскохозяйственной дороге» — вдоль канала — туда не больше часа езды. Вот адрес, — водитель протянул листок бумаги. — Не стесняйтесь спрашивать улицу и дом у прохожих — вас в аз-Загазике должно видеть как можно больше людей. Вы остановились в «Хилтоне»?

— Нет, в «Средиземноморском клубе».

— Отсутствовать будете часа четыре. Не хватятся?

Хамсин пожал плечами.

— Не думаю. Мы с попутчиками живем в разных коттеджах.

— Я ни разу не бывал в «Средиземноморском клубе», — с завистью сказал водитель «пежо». — Говорят, это рай на земле. Везет вам, гастролерам. Работы на несколько часов, а остальное время — веселая жизнь.

Хамсин холодно взглянул на него, промолчал.

Проехав с милю по бульварам Гелиополиса, они свернули налево.