Столкновение

То ли в его словах совсем нет никакой логики, то ли у меня с рассудительностью полный побег… Не понимаю, что происходит. Он всё ещё не прикасается. Смотрит на меня так, будто ждёт чего-то ответного. А у меня всё внутри буквально вопит: “Да прикоснись ты уже!”. Но то, конечно же, остаётся глубоко-глубоко в закромах моего разума. На деле же я просто-напросто улыбаюсь. Настолько язвительно, насколько хватает моей выдержки.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – комментирую услышанное. – А я не настолько наивна.

Мне бы воды. Желательно, максимально холодной. А то очень жарко. Пить не обязательно. Несколько литров, со льдом, сверху на голову – вот, что действительно помогло бы. Глядишь, тогда бы не столь напряжённо чувствовалось… всё.

– В таком случае, просто ешь свой ужин, золотко, – спустя небольшую паузу, отзывается Тимур. – И не провоцируй меня больше.

Да кто ж его провоцирует?!

Сам… Ненормальный!

– Я просто собиралась выпить ещё одну таблетку, – ворчу уже вслух, вновь сосредоточившись на сумке.

Никакого волшебства, конечно же, не происходит. Обезболивающего внутри клатча, как не было, так и не появляется.

Нет в этой жизни счастья, однозначно!

С мыслью о последнем, грустно вздыхаю.

– Голова болит, – произношу, заметив мрачность на лице Смоленского. – Последние сутки выдались бессонными.

Явно ведь снова меня в наркоманских пристрастиях подозревать начал.

– Могу предложить аспирин, ничего другого в здешней аптечке нет. Но вряд ли он тебе поможет, учитывая, что ты пила до этого, – отзывается брюнет. – Впрочем, уровень окситоцина в твоём организме можно поднять и другим способом, – задумывается о чём-то своём.

О чём именно он там размышляет, поинтересоваться не успеваю. Мужчина придвигает одну из тарелок ближе к нам, после чего подцепляет порцию пасты на вилку и нагло запихивает мне в рот. А на мой возмущённый взгляд снисходительно поясняет:

– Если так и будешь болтать, мы и до утра отсюда не выйдем.

В чём-то он прав. Но я не поэтому молчу. Жую я до сих пор. И даже не особо упираюсь, когда окончательно обнаглевший Смоленский продолжает кормить меня дальше, не забывая и о себе. Ведь начать сопротивляться – значит, добровольно прикоснуться к нему. А у нас же вроде как договорённость о дистанции. Хотя, скорее всего, это я собственную совесть таким образом успокаиваю. Тем более, что…

– Я и сама в состоянии поесть.

– Ешь, кто тебе мешает?

В общем, настоятельно успокаиваю свою совесть дальше. Снова жую. И очень стараюсь не думать, как всё это выглядит со стороны. А также, насколько сильными и одновременно с тем нежными могут быть эти руки, что кормят меня, насколько умело они могут дарить ласку или же боль.

Ужин превращается в настоящую пытку!

Неудивительно, что я стараюсь съесть всё, как можно скорее. И вполне искренне радуюсь тому моменту, когда тарелки, наконец, пустеют.

– Ну, а теперь, когда ужин окончен, мы можем уже вернуться? – не сдерживаю вздоха облегчения, как только Смоленский чуть отодвигается.

Пользуясь подвернувшейся возможностью, подхватываю тарелки и несу их к посудомойке. Она выглядит совсем иначе, нежели я привыкла, поэтому не сразу удаётся разобраться с принципом её работы. Однако в целом ничего сложного нет. Вот только даже по истечении пары минут, которые я трачу на возню с профессиональным агрегатом, Тимур не считает нужным подтверждать мой вопрос, граничащий с надеждой. Наоборот.

– Ужин не окончен. Ты забыла про десерт, – шепчет он мне на ухо, в который раз за этот вечер оказываясь за моей спиной.

Но и это ещё не всё!

Я и с ответом не успеваю найтись, а на мои глаза ложится плотная, по ощущениям, шёлковая повязка. Возможно, его галстук.

Закономерно вздрагиваю. И тут же замираю, когда слышу тихое с вкрадчивыми нотами:

– Не паникуй, золотко. Наш договор всё ещё в силе. Я помню о нём. И я не сделаю ничего из того, чего бы ни захотела ты сама.

Глава 6

На моём затылке затягивается узел. Плотно. Лишая света. Зрения. До предела раскаляя ощущение собственной уязвимости. Рядом с этим мужчиной я снова чувствую себя абсолютно беззащитной, фактически голой. Наличие одежды здесь совершенно не причём. Никто и никогда не распоряжался мною с такой непоколебимой уверенностью, будто знал меня намного лучше меня самой. Всю меня. Эмоции. Страхи. Желания. Умело манипулируя. С лёгкостью превращая одно в другое. Так, как нужно ему самому. И этот его взгляд… Даже сейчас, пребывая в кромешной темноте, всё равно чувствую, как он смотрит. Жадно. Голодно. Будто в самом деле собирается съесть. Подавляюще. И вместе с тем… настолько будоражаще, что голова идёт кругом, а по венам разливается тепло только от одной мысли об этом.

– Если хочешь, возьму тебя за руку, чтобы ты не споткнулась, пока мы идём, – заговаривает вновь Смоленский.