Столкновение миросистем. Мировая апостасийная миросистема. Том 1

в срединном периоде минойского общество (1500–1200 гг. до н. э.) возник широкий слой мастеров-ремесленников, но, благодаря широкому размаху морской торговли (с землями совр. Египта, Ливии, Малой Азии, Финикии, в Греции, Италии, Сардинии, Испании, Мальты), этот слой также имел высокий достаток;

в раннем и срединном минойском обществе был высокий статус народа, «общинной морали» и «общинного закона» – это особая соборность народа, элиты и царя.

Историки также обращают внимание на то, эти дворцы не окружали себя крепостями и Крит, как остров не имел фортификационных защитных сооружений – минойцев характеризовал миролюбивый нрав и незащищенность от внешнего врага. А.Дж. Тойнби описывает высокий уровень культуры минойцев, превосходящий культуру других народов: «за Критом в эллинской традиции закрепилось название «талассократия» под началом царя Миноса. Термин «моревладычество» утвердился за Критом в 1750–1450 гг. до н.э., – когда цари критского города Кносса, благодаря мощному флоту, властвовали над архипелагом островов и побережьем Эгейского моря» [61] [55].

Чтобы обеспечить такое владычество, необходима превосходящая культура умений и знаний (создание дворцовой цивилизации, флота мирового уровня, технологические знания кораблестроения, знания географии, знания навигации и культуры мореплавания), высокая гуманитарная культура в отношениях с другими народами – их любили и египтяне, и финикийцы, и сирийцы, а минойцы охотно передавали им эти знания. Дж. Тойнби особенно подчеркивает дружбу с сирийцами, которым минойцы передали умения и знания своего таласакратического опыта, и сирийцы, под минойским патронатом, осваивали Красное и Средиземное море став крупной державой. А.Дж. Тойнби пишет: «сирийское общество унаследовало от минойцев алфавит, а также вкус к дальним морским путешествиям … обнаруживается родство сирийского общества с минойским» [89] [55].

Минойцы, по Тойнби, выполнили роль транслятора высокой культуры на переходе от древнего мира к античному. Минойцы центрировали греко-ахейское общество, на культурной доминанте, стали культурным интегратором греков-ахейцах, соединили Критскую культуру с Микенской и в греческой истории этот период назван Крито-Мекенским. Через несколько веков, наследниками высокой культуры стали и другие этносы материковой Греции. Через стандарты высокой культуры греческие народности духовно осознали себя эллинами. Культурная традиция эллинизма духовно покорила Балканы, а после того, как Александр Македонский создал из Греции еще и политическую империю – культурный эллинизм был усилен политическим господством и через этот механизм влияния духовно овладел Европой и миром, создав мировую панэллинистическую ойкумену, основанную на высоких культурных образцах Греции. Греция стала колыбелью всей мировой культуры, мировой империей культуры.

Этнической основой ахейского общества были выходцы из степей северного Причерноморья и Фессалии – переселенцы Европейского континента, осевшие на Греческом полуострове и ассимилировавшиеся с местным греческим населением. Период с 2900 – по 1470 гг. до н. э. историки называют догреческим, но, вместе с тем, – это была первая европейская цивилизация [123]. Поэтому их именую через дефис, как греков-ахейцев. Позднее ахейцы попали под влияние Хеттского государства. С середины II тысячелетия, крито-микенская цивилизация быстро прогрессировала, стала развитой цивилизацией бронзового века, с развитой индустрией, с лучшим в средиземноморье военным и торговым флотом, с надежными крепостями и фортификационными сооружениями, защищающими греческие города-государства [123]. Микенцы, многому научившись у минойцев, от них они унаследовали раннюю мифологию, тип язычества с культами Зевса и Посейдона. Дж. Тойнби внес важные уточнения: «греческий пантеон является одновременно и ахейским, и постминойским» [2] [55]. Вместе с тем Тойнби указывает на важные различия, ставшие более очевидными в более поздние века, когда культурно интегрировались греческие этносы и стали мировой политической – эллинской империей. Тойнби пишет, что «религиозное поклонение в эллинские времена носило уже не местный характер, а было «панэллинским». Однако в выражении «панэллинский» нет уже ничего минойского. Олимпийский пантеон принял классическую форму в гомеровском эпосе – отголоске постминойского движения племен. Здесь мы видим богов в обличье варваров, пришедших в минойский мир из внутренних земель Европы после того, как талассократия Миноса была разбита. Зевс – это ахейский военачальник; другие олимпийцы представляют его вооруженный отряд» [124] [55]. Вместе с тем, здесь восхищение Тойнби односторонне. Религия минойцев все же была языческой, имея все ее недостатки: культ священного быка стоял наряду с Великой богиней, в ходе сакральных игр, именуемых тавромахией (игры быками) совершались человеческие жертвоприношения.