Столкновение миров

Джек прятался за деревьями, ожидая, пока большой лысый мужчина с громким голосом, который назвал себя Эмори В. Лайт, не заберется в машину и уедет. Он подхватил Джека около одиннадцати к северу от Дейтона, и Джек почти сразу же почувствовал неприятное чувство внизу живота. Он уже встречался раньше с Эмори В. Лайтом. В Вермонте Лайт назвался Томом Фергюссоном, и говорил, что он хозяин обувного магазина; в Пенсильвании он был Бобом Даррентом (почти как того парня, что поет «Сплаш-Сплаш, ха-ха-ха»), и его профессия — Суперинтендант Высшей Школы. В этот раз он назвался Президентом Первого Коммерческого Банка «Парадиз Фалз», в городе Парадиз Фалз, Огайо. Фергюссон был тонким и темноволосым, Деррент толстым и розовым, как новорожденный, а Эмори В. Лайт был большим и похожим на филина, с глазами, похожими на крутые яйца за стеклами без дужек.

Но все эти отличия, как обнаружил Джек, были поверхностными. Все они слушали Версию с одним и тем же интересом. Все они спрашивали, есть ли у него подружка дома. Раньше или позже он обнаруживал руку (огромную потную руку) на своем бедре, и когда поворачивался к Фергюссону, Дарренту, Лайту, то видел выражение полубезумной надежды в их глазах (смешанное с полубезумной виной), и пот выступал на верхней губе (в случае с Даррентом пот проступил сквозь черные усы, как будто маленькие белые глазки, выгладывающие из-под черных бровей).

Фергюссон спросил, не хочет ли он заработать десять долларов.

Даррент поднял цену до двадцати.

Лайт громким голосом, который охватывал, не дрожа, несколько регистров, поинтересовался: не нужно ли ему пятьдесят долларов, так как у него всегда есть полсотни в заднем кармане, и он с удовольствием даст их Мистеру Луису Фаррену… Но тут есть одно местечко возле Рендольфа и свободная комната.

Джек не делал никаких корреляций между постоянно возрастающей ценой от Лайтов в их вариациях, и изменениями, которые происходили с ними в путешествии. Он по природе своей не был склонен к самокопаниям.

Довольно быстро он научился способу поведения с подобными Эмори В. Лайтами. Его первый опыт общения с Лайтом, когда тот назвался Томом Фергюссоном, научил его, как вести себя с ними. Когда Фергюссон положил руку на бедро Джека, тот ответил автоматически, в Калифорнии гомики были главной частью сценария:

— Нет, сэр, спасибо. Я не из этих.

Он, естественно, видел это раньше в кино, но был еще клерк из магазина для мужчин в Северном Голливуде, который как-то предложил ему трахнуться в кабинке. (Когда Джек отказался, тот заявил: «Ладно, тогда примерь голубой блейзер».)

Хорошенькие двенадцатилетние мальчики в Лос-Анджелесе быстро обучались этому, как и хорошенькие девушки, которые делали это, чтобы не испортить себе настроение на целый день. Те пассы, которые дал ему Фергюссон, не были сложной проблемой. Они просто отклонялись.

По крайней мере, так было в Калифорнии. Восточные гомики, особенно здесь, по-другому реагировали на отказ.

Фергюссон неожиданно нажал на тормоз, оставив след от резины в сорок ярдов на дороге за своим понтиаком и подняв в воздух облако пыли.

— Ты кого назвал этим? — закричал он. — Ты кого называешь педиком? Я не педик! Бог мой! Подбрасываешь чертова ребенка на машине, а он называет тебя чертовым педиком!

Джек глядел на него, пораженный. Не готовый к резкой остановке, он сильно ударился головой о приборную доску. Фергюссон, который всего секунду назад глядел на него тающими карими глазами, теперь, казалось, готов был убить его.

— Убирайся! — орал Фергюссон. — Это ты педик, а не я! Ты педераст! Убирайся, маленький педерастик! Убирайся! У меня есть жена! У меня есть дети! Да у меня незаконных детей полно по всей Новой Англии! Я не гомосек! Это ты гомик, а не я! УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ МАШИНЫ!

Напуганный сильнее, чем в момент встречи с Осмондом, Джек именно это и сделал. Фергюссон толкал его, продолжая кричать. Джек сел на каменный бордюр и начал хихикать. Хихиканье перешло в смех, и он решил, что он выработал ПОЛИТИКУ, которая позволила ему выбраться из этого положения.

— Любая серьезная проблема требует ПОЛИТИКИ, — как-то сказал ему отец. Морган с этим согласился, но Джек решил, что это не причина отказываться.

Его ПОЛИТИКА хорошо сработала с Бобом Даррентом, и он не имел оснований думать, что она не сработает с Эмори Лайтом… но сейчас ему было холодно и из носу текло. Он ждал, когда Лайт залезет в машину и уедет. Стоя среди деревьев, Джек видел, как он ходит взад-вперед, засунув руки в карманы, и его большая лысая голова тускло блестела под белесым небом. Проехала большая машина, наполнив воздух клубами дизельного дыма. Деревья были чахлыми, как и повсюду вокруг стоянок. Пустые кульки, скомканные коробки «Биг Мака», мятые банки из-под «Пепси» и «Будвейзера». Разбитая бутылка. Пара продранных нейлоновых колготок. Резиновая шина. И множество граффити, преимущественно предназначенных для Эмори В. Лайтов, многие даже в стихах.