Столкновение миров

— Ты что, хочешь, чтобы нас забрали? Сделай это еще пару раз, Вулф, и все будет кончено! Все будет потеряно!

Выдохшийся, взбешенный, расстроенный, почти выжатый, Джек наступал на Вулфа, который, если бы захотел, мог бы одним махом оторвать ему голову, но Вулф отступил.

— Не сердись, Джек, — бормотал Вулф. — Запахи… там находиться… запереться с этими запахами…

— Я не чувствовал никаких запахов! — кричал Джек. Его голос сорвался, простуженное горло болело еще сильнее, чем когда-либо, но он не мог остановиться; он, казалось, был близок к сумасшествию. Мокрые волосы падали на глаза. Он убрал их со лба и ударил Вулфа по плечу. Послышался глухой шлепок, и рука Джека заболела, как будто он ударил по камню. Вулф вскрикнул, и это еще больше разозлило Джека. На этот раз он был на Территориях не больше нескольких часов, но тоже почувствовал запах из машины. Ароматы старого кофе и свежего пива (возле водителя стояла открытая банка), запах дезодоранта, кожи и… был еще какой-то запах, что-то более темное, сырое…

— Вообще никаких! — выкрикнул он, и его голос оборвался. Он ударил Вулфа по другому плечу. Вулф опять взвыл и отвернулся, как ребенок, которого бьет рассерженный отец. Джек начал колотить его по спине, его ладошки шлепали по мокрой куртке Вулфа. Каждый шлепок сопровождался завываниями Вулфа.

— Так что лучше привыкни к этому!

(Шлеп!)

Потому, что в следующем автомобиле могут быть копы (Шлеп!), или это может быть мистер Морган Слоут в своем зеленом БМВ (Шлеп!), или, если все, что ты можешь — это быть большим младенцем, мы попадем с тобой в хорошую переделку! (Шлеп!) Ты это понимаешь?

Вулф ничего не ответил. Он стоял под дождем, повернувшись спиной к Джеку. Джек почувствовал комок в горле, и глаза наполнились слезами. Это только усилило ярость. Что-то внутри заставляло его терзать самого себя, и он решил, что лучше всего вылить свою ярость на Вулфа.

— Повернись!

Вулф повернулся. Слезы текли из его глаз под круглыми очками. Он шмыгал носом.

— Ты меня понимаешь?

— Да, — пробормотал Вулф. — Да, я понимаю, но я не мог ехать с ним, Джек.

— Почему? — грозно спросил его Джек, уперевшись руками в бока. Его голова раскалывалась.

— Потому, что он умирает, — тихо сказал Вулф.

Джек уставился на него, весь его гнев испарился.

— Джек, разве ты не знал? — мягко спросил Вулф. — Вулф! Разве ты не чувствовал?

— Нет, — сказал Джек тихо. Он действительно чувствовал какой-то запах. Что-то, чего не чувствовал раньше. Похожее на…

На него навалилась усталость, силы покинули его. Он тяжело опустился на камень и поглядел на Вулфа. Навоз и гниющий виноград. Вот на что был похож этот запах. Не на сто процентов, но очень похоже.

Навоз и гниющий виноград.

— Это самый худший запах, — сказал Вулф. — Он появляется, когда человек забывает, как быть здоровым. Мы называем это Вулф! Черной Немочью. Я думаю, что он даже не знает об этом. И… ведь Чужаки не могут чувствовать его, правда, Джек?

— Нет, — прошептал Джек. Если бы ему удалось сейчас перенестись в Нью-Хэмпшир, в комнату матери в Альгамбре, может быть, он почувствовал бы этот запах от нее?

Да. Он почувствовал бы этот запах от матери, он исходит от нее — этот запах навоза и гниющего винограда, Черная Немочь.

— Мы называем это раком, — прошептал Джек. — Мы называем это раком, и моя мать больна им.

— Я не знаю, смогу ли я ехать на машине, — сказал Вулф. — Я могу попробовать снова, если хочешь, Джек, но запахи… внутри… они так плохи снаружи, Вулф! а внутри…

Вот тогда-то Джек закрыл лицо руками и заплакал, частично от огорчения, частично от усталости, и выражение его лица, когда он отнял руки, было такое, что Вулф испугался. На мгновение искушение оставить Вулфа одного стало навязчивой идеей. Еще далеко было до Калифорнии и Талисмана. С Вулфом это затянется еще на более долгое время. Раньше или позже из-за Вулфа они попадут в тюрьму, скорее раньше. И как он представит Вулфа такому рациональному Ричарду Слоуту?

Вулф поглядел на лицо Джека, и у него подогнулись колени. Он упал на них и протянул руки к Джеку, как в плохой мелодраме из Викторианской эпохи.

— Не уходи, не оставляй меня, Джек, — заплакал он. — Не оставляй старого Вулфа, не оставляй меня здесь, ведь это ты привел меня сюда, пожалуйста, не оставляй меня одного…