Столкновение миров

Он был как раз у забора, возле которого он провел так много времени, наблюдая за Отелем и думая о вещи, находящейся в зале для танцев.

— Хоро…

В это время земля тяжело застонала и закачалась под их ногами — подземное чудовище проснулось, оно потягивалось и зевало.

В тот же момент сверкающий белый свет заполнил все окна «Противостояния» — свет тысячи солнц. Одновременно разбились все окна. Стекла рассыпались бриллиантовым дождем.

— ПОМНИ О СВОЕМ СЫНЕ И СЛЕДУЙ ЗА МНОЙ! — завопил Слоут. Чувство предопределенности сейчас было сильным, мощным и бесспорным. «Ему суждено выиграть, не взирая ни на что».

Они оба стали подниматься вверх по пляжу, пробираясь к деревянному настилу.

8

В изумлении Джек медленно двигался по паркетному полу танцевального зала. Сияющими глазами он смотрел вверх. Лицо его купалось в чистом сиянии, игравшем всеми цветами солнечного восхода и заката, цветами радуги. Талисман висел высоко в воздухе, прямо над ним, медленно вращаясь.

Это был хрустальный шар, напоминающий глобус фута три в диаметре. Сияющая корона вокруг него была настолько яркая, что невозможно было точно определить его размер. Изящные изогнутые линии покрывали его поверхность, наподобие линий параллелей и меридианов… «А почему бы и нет? — подумал Джек, все еще находясь в состоянии сильного изумления и восхищения. — Это мир — ВСЕ миры в микрокосме. И даже больше; это центр, ось всех возможных миров».

Поющая, поворачивающаяся, сверкающая.

Он стоял под ней, купался в ее тепле и ясно ощущаемой, доброй силе, исходящей от нее; он стоял, как зачарованный, чувствуя, как сила вливается в него, как весенний дождь пробуждает миллионы крохотных семян. Он ощутил, как эта игрушка пронеслась сквозь его сознание, как ракета, и Джек Сойер вытянул обе руки над поднятым вверх лицом, смеясь в ответ на эту шутку и имитируя ее движение.

— Тогда иди ко мне! — выкрикнул он

и перепрыгнул (сквозь? через?)

в Джейсона.

— Тогда иди ко мне! — крикнул он снова в это сияние на немного тягучем языке Территорий. Он выкрикнул это смеясь, но слезы катились по его лицу. И понял, что поиск был начат другим мальчиком, поэтому ему нечего здесь больше делать; итак ему пора уходить и

перелетел

обратно в

Джека Сойера.

Над ним трепетал в воздухе Талисман, медленно поворачиваясь, разбрызгивая свет, тепло и ощущение настоящего счастья чистоты.

— Иди ко мне.

Талисман начал опускаться.

9

Итак, после стольких недель и утомительных приключений, темноты и отчаяния, после приобретения и потери друзей, после дней изнуряющего труда и ночей, проведенных в сырых стогах сена, после встречи с демонами темных мест (многие из которых жили в уголках его собственной души) — после всего этого было очень мудро, что Талисман пришел именно к Джеку Сойеру.

* * *

Он смотрел, как Талисман спускается вниз, его переполняло ощущение, что миры в опасности, миры колеблются. Сын Королевы Лауры был убит; он стал призраком, чьим именем теперь присягают жители Территорий. И все-таки Джек решил, что он есть. Джек отправился на поиски Талисмана, на поиски, которые были предназначены Джейсону, и Джейсон осуществил их, возродившись на некоторое время. Джек действительно имел Двойника, хотя бы подобие его. Если бы Джейсон был призраком, как и рыцари, бывшие привидениями, то он бы исчез, когда этот сверкающий, кружащийся шар прикоснулся к его раскрытым ладоням. Джек убил бы его снова.

— Не беспокойся, Джек, — прошептал голос. Это был чистый и теплый голос.

Он опустился вниз: шарик, мир, все миры — он был сияющий и теплый, это было милосердие, доброта, это было возвращение чистоты, белого. И, как и всегда было все светлое, и, каким оно всегда должно быть, он был очень хрупким.

И, хотя оно спустилось вниз, над головой Джека проносились миры. Он сейчас не прорывался через слои реальности, а просто видел весь космос реальностей, пересекающих и перекрывающих один другой, связанных, как колечки.

(действительность)

Кольчуги.

«Ты удостоен чести держать Вселенную миров, космос добра, Джек, — это был голос его отца. — Не урони его, сынок. Ради Джейсона, не урони его».

Миры над мирами других миров, великолепные и дьявольские, все они осветились теплым белым сиянием той звезды, которая была хрустальным глобусом, опоясанным филигранными линиями. Он медленно опускался вниз к дрожащим, раскрытым рукам Джека Сойера.

— Иди ко мне! — выкрикнул он ему, совсем, как тот, когда пел ему свою песню. — Иди ко мне сейчас!