Столкновение (СИ)

— Так вот, я поехал к отцу, в тот вечер я ее поцеловал, она офигенная, я чуть не занялся с ней сексом прям на диване. Но мне надо было знать правду. — Зак подошел к столу, сделал глоток пива. — Я к отцу приехал, и прямо все спросил, он мне отдал эту папку, сказал, что специально все хранил, знал, что однажды кто— то из нас придет за ней.

Нависла тишина, Марк скинул пиджак на ближайший стул, сел и снова взял документы, Захар не отвлекал, он достал стакан, налил туда пива, и отошел курить дальше к окну.

— Знаешь, она ведь мне нравится, сильно. — Продолжал он, смотря во двор дома. — А потом я подумал, что она выжила, а Маша нет, и мне так противно стало от самого себя. Я ведь понимаю, что каждый раз вижу Киру и думаю о Маше…

— Ты идиот, — все так же тихо сказал Марк, поднимая глаза на брата. — Маша умерла, она была гребанной наркоманкой и манипуляторшей! Ты это понимаешь, Зак?

— Я ее любил.

— Ты, дебил, любил этот образ, который она создала вокруг себя. — Начал заводиться Марк. — Эдакая дева в беде, всегда несчастная, полная надежд..

— Марк… — устало перебил Захар. — Я знаю, точнее недавно узнал, когда читал эти документы, о наркотиках, о том, что она делала аборт, причем когда со мной встречалась..

— Что? — Марк начал перебирать документы, найдя тонкий файлик, где лежала анкета и копии документов о Маше, быстро достал и начал искать документы.

— То самое, — Захар сел напротив брата, смотря на всю кипу бумаг. — Я ведь знаю, что и ты с ней не спал, хотя она предлагала.

— К..откуда? — спросил Марк, глядя брату в глаза.

— А вот, — Захар подал несколько листов. — Переписка с ее телефона, у кого и что брала, с кем спала, какой ты козел, и я тряпка. А самое веселое, я все это только сегодня начал читать. Сначала я просто читал досье на Киру, злясь что она живая. И во мне все кипело, до тошноты от себя, что она мне нравится. А сегодня вот…

— Охуеть… — сказал Марк, смотря на брата. — Зак…я, я сегодня сделал нечто ужасное.

— Переспал с Кирой? — с улыбкой спросил Захар.

— Нет, я рассказал о Маше, о тебе о ДТП…правда не сказал, что там была еще одна жертва. Не смог, стыдно мне.

— Зачем? — сквозь зубы просил Захар, сжимая кулаки.

— Она спросила зачем я это начал…. — И Марк глядя на брата, пересказал весь разговор. Брат слушал его не перебивая, желваки ходили по лицу, костяшки пальцев побелели, с такой силой тот сжимал кулаки. Марк рассказал, даже о том, как приходил к ней в палату, умолчал о значке. Все это время, Захар молчал.

— Она права, ты эгоист, — сказал Зак, когда Марк замолчал. — Но я знаю, ты хотел как лучше, и да меня бесит, что ты ее разозлил, и сделал из нее какой— то приз. Нахуя, Марк?

— Не знаю, мне казалось, ты начнешь проявлять инициативу, поймешь, что не готов отступать…

— Ты не ошибся, я не готов быть с ней, потому что она та, кого я сбил, я ее покалечил, сломал жизнь. Мне в глаза ей смотреть стыдно, ты понимаешь?

— А может это шанс все изменить? Исправить ошибку? — Марк допил бокал и крутил его в руках. — Может это наш шанс сделать что— то хорошее. Показать, что мы не конченные мудаки, которые не понесли наказание.

— Ты думаешь, она поймет и простит?

— А если не говорить?

— Она не дура, — Захар подошел к холодильнику и достал еще по бутылке. — Знаешь, я не смогу. Я трус. И тебе не позволю к ней лезть. Надо оставить девочку в покое.

— Ты ей нравишься, брат. По— настоящему, мне кажется, Кира поймет, может быть, даже простит. — Марк взял фотографию Киры, сделанную уже после аварии, девушка сидела в кресле — каталке, на улице, на детской площадке, на коленках у нее лежала книга, а в руках был стаканчик кофе. Фото сделали издалека, скорее всего отец до сих пор следит за судьбой девушки.

— Ты в курсе, что ее родители разрешили только оплатить лечение и коляску? — добавил Зак, тот отрицательно покачал головой. — Тут есть где— то расписка, что им ничего от нас не надо. Но папа за ней присматривает, я так думаю, или присматривал. Есть фото, где она с костылем уже.

Парень порылся и протянул брату.

— А я ведь так и не смог к ней зайти, — зачем — то сказал Захар. — Несколько раз приходил к палате, стоял и все. Не смог. Боялся, что увижу ее живой, разозлюсь еще больше.

— Сука… — Марк подошел к окну, взял сигарету и закурил, спустя семь лет.

А мы навеки связаны с теми, кто с нами одной крови, близнецам в этом плане хуже многих, та связь которая у них, не прерывается, как бы они не старались. Умение читать друг друга без слов, это немногим лучше, чем испытывать боль за брата. Марк чувствовал, как Захару тяжело, и ему было больно, осознание вины, пришедшее резко, как гром среди ясного неба. Понимание того, что косвенно он виноват во всем, давило на Марка, заставляя сжимать кулаки и вдыхать ядовитый дым. Хотелось закричать от боли. На плечо опустилась рука брата.

— Не писсимизди, брат. Все могло закончиться куда хуже. Я это сегодня понял, что ты все сделал как велит сердце, но Кира права, ты ебаный эгоист. Но эгоист в отношении меня.

— Осталось только понять, как разрулить все гавно, что я наделал.