Столкновение цивилизаций

“глубокое осознание мусульманской идентичности и единства были еще больше усилены деколонизацией, демографическим ростом, индустриализацией, урбанизацией и изменением международного порядка, связанного, помимо всего прочего, с нефтяными запасами на мусульманских землях… Современные средства коммуникации способствовали развитию и совершенствованию связей между мусульманскими народами. Выросло количество людей, совершающих паломничество в Мекку, что усиливает чувство общей идентичности среди мусульман из таких далеких стран, как Китай и Сенегал, Йемен и Бангладеш. Растет число студентов из Индонезии, Малайзии, Африки и с юга Филиппин, которые учатся в университетах Ближнего Востока, распространяя идеи и устанавливая личные связи через государственные границы. Проводятся – и все чаще – регулярные конференции и консультации среди мусульманской интеллигенции и улема (богословов) в таких центрах, как Тегеран, Мекка и Куала-Лумпур… Кассеты (аудио-, а теперь и видео-) разносят проповеди через международные границы, так что влиятельные проповедники теперь имеют доступ к аудитории далеко за пределами местной общины”.

Чувство мусульманского единства также отражается и находит поддержку в действиях государств и международных [c.272] организаций. В 1969 году лидеры Саудовской Аравии, Пакистана, Марокко, Ирана, Туниса и Турции организовали первый арабский саммит в Рабате. Там родилась Организация исламской конференции, которая была формально учреждена в 1972 году со штаб-квартирой в Джидде. Практически все страны со значительным мусульманским населением теперь входят в ОИК, которая является единственной межгосударственной организацией своего рода. Христианские, православные, буддистские и индуистские правительства не имеют межгосударственных организаций, основанных на религии, а у мусульманских правительств такой орган есть. Кроме того, правительства Саудовской Аравии, Пакистана, Ирана и Ливии финансируют и поддерживают такие неправительственные организации, как Всемирный мусульманский конгресс (пакистанское детище) и Мусульманскую всемирную лигу (саудовское), а также “многочисленные, зачастую весьма далекие от ислама партии, режимы, движения и начинания, которые, как им кажется, разделяют их идеологический курс” и которые “обогащают обмен информацией и ресурсами среди мусульман”.

Переход от исламского сознания к исламской сплоченности тем не менее содержит два парадокса. Во-первых, ислам разделен среди нескольких конкурирующих центров власти, каждый из которых пытается извлечь выгоду из мусульманской идентификации с умма, чтобы сплотить исламский мир под своим руководством. Это соревнование идет между установившимися режимами и их организациями, с одной стороны, и исламистскими режимами и их организациями – с другой. Саудовская Аравия была лидером в создании ОИК отчасти для того, чтобы создать противовес Лиге арабских государств, где в то время доминировал Насер. В 1991 году, после Войны в Заливе, лидер Судана Хассан аль-Тураби основал Народную арабскую исламскую конференцию (НАИК) в качестве противовеса ОИК, где доминировала Саудовская Аравия. Третья конференция [c.273] НАИК, которая состоялась в Хартуме в начале 1995 года, собрала несколько сот делегатов из исламистских организаций и движений восьмидесяти стран. Помимо эти формальных организаций, война в Афганистане породила развитую сеть неформальных и подпольных групп ветеранов, которые воевали за дело ислама и мусульман в Алжире, Чечне, Египте, Тунисе, Боснии, Палестине, Филиппинах и многих других странах. После войны их ряды пополнились бойцами, прошедшими подготовку в университете Дава и Джихад под Пешаваром и афганских лагерях, которые финансировались различными группировками и их зарубежными покровителями. Общие интересы, разделяемые радикальными режимами и движениями, иногда превосходили более традиционную вражду, и с иранской помощью были налажены связи между суннитскими и шиитскими фундаменталистскими группами. Тесное военное сотрудничество налажено между Суданом и Ираном: иранские ВВС и ВМФ используют суданские базы, а правительства этих двух стран совместно поддерживают группы фундаменталистов в Алжире и многих других странах. По некоторым данным, Хассан аль-Тураби и Саддам Хуссейн наладили тесные связи в 1994 году, а Иран и Ирак сделали шаги к примирению.