Столкнувшийся (ЛП)

— Похоже, тебе нужно поговорить со своим агентом и сохранять непредвзятость. У тебя еще много гонок, поэтому команды могут связаться с тобой и предложить лучшие условия, если ты подождешь еще немного. Маккой может подождать. Ты — один из лучших, и тебе нужно помнить об этом. Может быть, тебе нужно следовать за своим сердцем, а не за зарплатой. — Мама обхватывает меня своими маленькими ручками, притягивая к себе, чтобы обнять.

В этом то и проблема. Я не настолько понимаю свое сердце, чтобы слепо следовать за ним.

Она возвращается к выпивке в углу с моим отцом, хихикая над тем, что он шепчет ей на ухо. Обоим недавно исполнилось шестьдесят, а они все еще ведут себя как подростки.

Я пялюсь на Софи, как гад, через весь двор. Она танцует с Майей, переключаясь между старыми танцевальными движениями восьмидесятых, которые должны быть давно забыты. Ее ужасные движения заставляют ее туфли сверкать под светом фонарей.

Я подхожу к ним и приглашаю Софи на танец. Она оглядывается на Майю в поисках спасения, но ее лучшая подруга уходит к Джаксу, оставляя нас наедине. В следующий раз, когда я увижу Ноа, мне нужно будет врезать ему, потому что Майя — классная девчонка, которая принимает наше дерьмо с улыбкой.

— Просто чтобы ты знал, у меня две левые ноги. Серьезно. Не зря я не танцую на гала-концертах.

— Все 100 фунтов могут наступить мне на пальцы ног. Сомневаюсь, что я это почувствую.

— Во-первых: я слишком люблю пасту, чтобы весить 100 фунтов. И второе: ты сам напросился. — Она хватает мою протянутую руку.

Знакомый гул пробегает по мне, когда я сжимаю ее руку. Это не похоже ни на что, что я испытывал раньше, и сопровождается постоянным зудом от желания быть рядом с Софи. Я обхватываю ее другой рукой. Она не соглашается на мое предложение наступить мне на ноги, но позволяет мне вести ее по танцполу. Мы покачиваемся в такт мелодии, звучащей из динамиков.

— Ты не так уж ужасна. Возможно, у тебя были плохие партнеры по танцам, как и во всем остальном.

Софи смотрит на меня.

— Не говори об этом моему папе. Он думает, что у него движения как у Майкла Джексона.

Я удивляю ее поворотом. Она издаёт горловой смех, который одновременно ударяет по моему члену. Вот так все и происходит между нами: она заводит меня самыми простыми вещами, а я проклинаю ее, постоянно находясь рядом с ней.

Я не удивляюсь, когда мама меняет песню на Coldplay «Yellow». Мои родители любят вмешиваться, потому что считают, что жизнь — это один большой фильм со счастливым концом и сказочными историями. Софи наклоняет голову, узнав слова песни. Я пожимаю плечами, потому что не выбирал идеальную песню о звездах, любви и цвете, который напоминает мне о ней и о том чертовом бикини, которое она носила все эти месяцы назад в Монако. Моя мама явно слишком внимательно слушает мои рассказы.

Я притягиваю ее ближе, побуждая ее прислонить голову к моей груди.

— Молодые не так танцуют на вечеринках. — Она подавляет смех.

— Продолжай отпускать шуточки по поводу моего возраста. Тебе не понравится то, что произойдет.

— Ты сдержишь свою угрозу? Потому что я купила тебе подарок на день рождения, который может включать, а может и не включать талисман от падений.

Я с усмешкой глажу ее по волосам, вдыхая свежий запах ее кокосового шампуня.

— Когда неуклюжий человек покупает тебе талисман от падений…

Мы отрываемся друг от друга после нескольких песен. Она убегает к Майе, утверждая, что должна ей что-то сказать. Вскоре после этого мои родители выносят нелепый торт с моей фотографией в возрасте около тридцати лет. Софи смеется при виде этого зрелища и говорит что-то о моем подарке.

Я стою за столом, рядом со мной никого нет. Впервые я замечаю, как пусто здесь, в отличие от моего брата, у которого есть дети, или моих родителей, которые есть друг у друга. Меня бесит, как мрачные мысли окрашивают мое настроение, осознание того, насколько изолированным я сделал себя за эти годы. Вместо того чтобы гордиться своей неприкасаемостью, я испытываю разочарование.

Мои глаза встречаются с единственным человеком, который разрушил мои ментальные стены. Ее зеленые глаза оценивают меня, читая меня, как никто другой.

Все поют «С днем рождения», но я по-прежнему очарован Софи. Мне трудно игнорировать растущее чувство вины за то, что я скрыл от нее сделку с Маккой. После того как мои родители поют свою немецкую песню, я задуваю свечи и загадываю желание о своем контракте. Через секунду я жалею об этом. Я жалок, когда желаю чего-то мизерного и незначительного в великой схеме вещей. Некоторые люди желают любви или здоровья, а эгоистичные ублюдки вроде меня желают лучшего выбора карьеры, потому что мне не нравится выбирать между двумя вещами, которые я хочу.

Я не могу не обижаться на часть себя. Вот я становлюсь старше, а эгоцентризм все такой же, как и раньше. Но я не могу изменить ход своей жизни, как бы мне этого ни хотелось.

И, блин, я действительно начинаю хотеть.

На следующее утро я просыпаюсь от того, что отец готовит завтрак. Мы болтаем, вспоминая последние несколько недель с момента нашего последнего разговора.