Столп огненный

Пока Ролло связывали руки за спиной, младший Фицджеральд все таращился на Неда, лицо которого будто светилось от злорадного удовлетворения. Ролло молчал, но лихорадочно обдумывал вразумительные объяснения. Выходит, шериф все-таки прознал, неведомо как, о намерениях Суизина? Или декан Ричардс просто перепугался и призвал подкрепление, опасаясь расправы? А пуритан что, предупредили? Или они решили не приходить ни с того и ни с сего?

Или тут постарался мерзавец Нед Уиллард?

Ответа Ролло так и не нашел.

8

Графа Суизина казнили, и я был причастен к его смерти. Тогда я и не подозревал, что он окажется лишь первым из многих.

На Ролло, Барта Ширинга и на сэра Реджинальда Фицджеральда наложили крупные штрафы, но одному из этой шайки предстояло умереть, и это был граф, своей рукой убивший человека в храме. Его казни требовал закон, но окончательно судьбу Суизина решило то, что он посмел противиться воле королевы Елизаветы. Всей Англии следовало усвоить на его примере, что одной королеве, и только ей даровано право назначать епископов, а всякий, кто отважится против этого возражать, должен быть готов расстаться с жизнью. Конечно, знатных людей казнили редко, однако Суизину следовало умереть.

Я приложил все усилия к тому, чтобы суд исполнил желание королевы.

Перед кингсбриджским собором в ожидании казни собралась большая толпа. Ролло не сводил с меня глаз, и я знал, что он подозревает – дело тут нечисто. Впрочем, вряд ли он сумел докопаться до истины.

Сэр Реджинальд тоже присутствовал. Его голову пересекал длинный шрам, и волосы в этом месте больше не росли. Удар лишил его не только волос, но и памяти. Он так толком и не пришел в себя. Знаю, Ролло винил меня в этом до конца своих дней.

Барт и Марджери также явились на казнь.

Барт плакал. При всей своей злобности, Суизин был его отцом.

Марджери выглядела человеком, которого долго держали в темнице, а потом выпустили погулять при солнечном свете и подышать свежим воздухом. Она избавилась от прежнего неопрятного и болезненного вида, оделась с привычной для себя нарядностью, пусть и подобрала скромные, под стать событию, цвета. Правда, на ней даже черная шляпа с черным пером выглядела почти игриво. Ее мучителю выпала заслуженная дорога в преисподнюю, и она наконец-то освободилась от него.

Суизина вывели из здания гильдейского собрания, и я ничуть не сомневался, что наихудшей, наиболее унизительной частью наказания для него станет этот вот постыдный проход по главной улице до рыночной площади, под язвительными насмешками зевак, людей, которых он всегда презирал, видя в них ничтожное отродье. Ему отрубили голову, быстро и милосердно, как полагалось поступать с казнимыми дворянами. Полагаю, смерть он принял как спасение.