229. Мария Бок рассказывает, что ее отец преклонялся перед подвигом великой княгини. «Какая разница, – говорил ей отец, – между императрицей Александрой Федоровной и ее сестрой. Великая княгиня Елизавета Федоровна – это женщина не только святой жизни, но и женщина поразительно энергичная, логично мыслящая и с выдержкой, доводящая до конца всякое дело. Займется она, например, каким-нибудь брошенным ребенком, так можешь быть уверена, что она не ограничится тем, чтобы отдать его в приют. Она будет следить за его успехами, не забудет его и при выходе из приюта, а будет дальше заботиться о нем и не оставит его своим попечением и когда он кончит учение. Это женщина, перед которой можно преклоняться» //
230. Цит. по:
231. Цит. по:
232.
233.
234.
235.
236. «Он был монархистом и служил царю и Отечеству верой и правдой», – говорил о Столыпине сын Аркадий. См.:
237.
238.
239. Там же. С. 165.
240. Там же. С. 137. Такое же благоговейное отношение к государю было присуще и мужу сестры Ольги Борисовны министру иностранных дел С.Д. Сазонову: «Глядя на него у церковных служб, во время которых он никогда не поворачивал головы, я не мог отделаться от мысли, что так молятся люди, изверившиеся в помощи людской и мало надеющиеся на собственные силы, а ждущие указаний и помощи только свыше». См.:
241. Цит. по: «Не прикасайтесь Помазанным Моим». М., СПб., 2001. С. 472.
242. Цит. по:
243. Там же. С. 151.
244. Отголоски сакрального восприятия Столыпиным русской монархии можно найти даже в его деловой переписке с императором. Возражая против желания царя исполнить просьбу жертвы теракта о помиловании злодеев, Столыпин напишет ему такие строки: «Благость Вашего Величества да смягчает отдельные, слишком суровые приговоры, – сердце царево – в руках Божиих, – но да не будет это плодом случайного порыва потерпевшего!» (См.: Фрагмент письма Николаю II от 3 декабря 1906 г. //П.А. Столыпин: Переписка. С. 20). «Сердце царево – в руцех Божиих». Столыпин словно предугадывает слова из письма Николая. Буквально через неделю после разбора дела с террористами, где царь согласился с мнением министра, он откажет ему в решении еврейского вопроса. «Я знаю, Вы тоже верите, что “сердце царево в руцех божиих”. Да будет так. Я несу за все власти, мною поставленные, перед Богом страшную ответственность и во всякое время готов отдать ему в том ответ» (См.: Фрагмент письма П.А. Столыпину от 10 декабря 1906 г. //П.А. Столыпин: Переписка. С. 22).
В этой ссылке царя на свою близость к Богу нет никаких претензий на непогрешимость. На православных иконах Страшного суда первыми из идущих в ад изображены неправедные цари и вельможи. Кому больше дано, с того больше спросится. Русские самодержцы понимали, что, только молитвенно напрягая себя в стоянии перед Господом, утончая свою совесть на ощущение собственной греховности, они смогут уменьшить возможность принятия неверных решений. Отсюда и крайнее самоукорение русских самодержцев – от «многогрешного раба Божьего» у государя Алексея Михайловича до «человека серого» у императора Николая II. «Любимым Его (Николая II.
Из письма Столыпина императору хорошо просматривается и другая сторона медали: Петр Аркадьевич благоговейно любил, но не боготворил самодержца; он не покорствовал перед венценосцем, не боялся открыто возражать царскому мнению. Именно в таком качестве нужен был Столыпин Николаю: чтобы иметь в его лице не только послушного исполнителя своей воли, но и дельного советника по спасению России.
245. Фрагмент письма Ольге Борисовне от 26 апреля 1906 г. //П.А. Столыпин: Переписка. С. 605.