Стон березы [сборник]

— Бригадой командую я, — резко ответил Кархмазов. — Приказ министра обороны об увольнении давно вышел. Какой еще команды надо ждать? Скоро кто-то нагрянет, надо до этого как можно быстрее солдат отпустить по домам. Через час ко мне вызвать всех командиров подразделений.

На следующий день первая партия увольняемых стояла перед выстроившейся в поле десантной бригадой. Они прощались с Боевым Знаменем части. В молчаливом строю десантники смотрели на своего комбрига.

А тот вдруг почувствовал, понял всем своим существом, что вместе с этими дембелями уходит из бригады и он…

— Товарищи гвардейцы, десантники! Вот и наступил торжественный час, которого вы с нетерпением ждали. Вы выполнили свой долг перед Родиной и с чистой совестью едете домой. Вас ждут мамы. Низкий поклон им за воспитание таких сыновей. Никогда не забывайте, что вы служили в гвардейской десантной бригаде, у которой славный путь…

Он говорил, а у самого в горле стоял предательский комок. Подполковник Рустамов посмотрел на комбрига и увидел в его глазах слезы.

За несколько дней все старослужащие были уволены. После этого не прошло и двух дней, как из Москвы приехала комиссия. Когда Кархмазов подошел к генерал-полковнику, не поверил своим глазам. Перед ним стоял его первый командир батальона по военному училищу Евтушенко. Тот, улыбаясь, крепко пожал Кархмазову руку. Они сидели в комнате вдвоем. Умар, склонив голову, молча слушал своего бывшего комбата.

— Мы пытались тебя сохранить, даже Грачев был склонен к этому, но из администрации президента поступило жесткое указание. Всех офицеров и генералов, которые отказались выступать за Ельцина, уволить. Приказ подписан. Вместо тебя комбригом назначен полковник Беляев.

— А с бригадой что будет? Обратно в Ташкент?

— Нет, в Ташкент бригада не пойдет. Мы ее перебрасываем в Северо-Кавказский военный округ, в Ростов.

— Товарищ генерал-полковник, у меня много офицеров из Узбекистана, как с ними быть?

— Этот вопрос тоже решен. Они могут написать рапорт и уехать к себе домой. Мне очень жаль, что так вышло. Надо было выполнить приказ и выдвинуть бригаду к Белому дому. Сохранил бы себя.

— Нет, — упрямо произнес Кархмазов, — я поступил так, как совесть подсказала, и не жалею ни о чем. Я честно выполнил свой долг.

— Чем будешь заниматься на гражданке?

— Пока не задумывался… Возможно, вернусь в Узбекистан, мне там должность зам.министра обороны предложили. Думаю, что делать.

— И думать нечего. Соглашайся.

— Георгий Францевич, вам когда-нибудь приходилось ощущать тоску по Родине?

Генерал неопределенно пожал плечами.

— Находясь в Афгане, я этого не ощущал, потому что у меня была Родина — Советский Союз. А где сейчас моя родина? Чечня? Где Дудаев меня к себе зовет, чтобы в бою мы стреляли друг в друга? Попомните мое слово, пройдет немного времени, и это произойдет. Дудаев открыто готовится к войне с Россией. Это даже слепому видно.

— Думаю, до этого не дойдет, — подал голос Евтушенко.

— Вы плохо знаете Дудаева.

— Я его хорошо знаю, не раз встречался.

— Вы его знали как военного, но не знаете как президента. Разница большая. Он уже не тот. У него власть, и за ним идет его народ. А это сила, и с ней придется считаться… Георгий Францевич, у меня к вам просьба: разрешите мне перед развернутым знаменем части с бригадой проститься.

Генерал какое-то время молчал. Потом прямо посмотрел Умару в глаза.

— Я получил указание этого не допустить, но я выполню твою просьбу.

— Спасибо, товарищ генерал-полковник.

Вечером Умар стоял перед личным составом. Возле развернутого Боевого Знамени части в почетном карауле стояли знаменосцы. Генерал-полковник Евтушенко зачитал приказ министра обороны об увольнении в запас Вооруженных Сил России полковника Кархмазова и о назначении командиром бригады полковника Беляева. Строй хмуро слушал генерала. Кархмазов сделал шаг вперед, хотел произнести речь, но почувствовал, что не в силах сказать и слова.

Он молча повернулся, подошел к знамени, отдав честь, опустился перед ним на колени. Прижав край знамени к губам, он поцеловал его. Выпрямившись, повернулся к строю, приложил руку к козырьку фуражки, хотел проститься, но неожиданно из строя вышел подполковник Рустамов. Громким зычным голосом он скомандовал:

— К торжественному маршу…

Из строя чеканным шагом вышли офицеры.

— Поротно… Дистанция на одного линейного… Для прощания с Героем Советского Союза полковником Кархмазовым… Равнение направо. Ша-агом марш!

Мужчины редко плачут, особенно военные, и если все-таки у них в глазах слезы, то это слезы душевной боли…

Мимо Умара чеканным шагом прошли гвардейцы-десантники. Через час, вместе с генерал-полковником, он поехал в Москву. Надо было уладить пенсионный вопрос. Решив свои дела в министерстве обороны, он поехал к Наташе. На звонок дверь никто не открывал. Он позвонил соседке. Таня, увидев его, радушно улыбнулась.

— Здравствуйте. Вы к Наташе?

Он утвердительно кивнул головой.

— А Наташа к матери уехала. На день рождения. Вчера звонила, сказала, что через неделю вернется. Хотите, я вам ключ дам? Она у меня оставила.

— Спасибо, но я сегодня улетаю.