Стон земли

Даккашев промолчал, не желая высказываться, пока точно ничего не известно.

– Где стреляли, интересно?

Теперь Даккашев ответил:

– Уже близко. Возможно, на самой границе.

– Грузинские пограничники могут выстрелы услышать?

– Они за перевалом. К ним звук не дойдет. Если только наряд на этой стороне услышит, но он на этой стороне будет только вечером.

– Может, на всякий случай, спрятаться?

– Куда здесь прятаться! – Даккашев обвел взглядом склон. – Если кто сверху пойдет, все равно увидит. Снизу может только Лорса Мажитович подойти. Просто подождем. Уже скоро…

Но просто так сидеть и ждать было выше человеческих сил.

– Пошли кого-нибудь к границе. Посмотреть…

– Ваха… – позвал Даккашев стоявшего рядом бойца. – Посмотри…

Глава десятая

После того памятного боя, несмотря на то что комбат уже перед строем сообщил, что представил, в числе других, и рядового Коровина к награде, сам Юрий чувствовал себя довольно скверно. Никак не получалось у него отделаться от воспоминаний, хотя все другие участники боя вспоминали о происшедшем даже с удовольствием, если вообще вспоминали. А ему постоянно мерещилось одно и то же – как он пытался заглянуть в глаза идущим на него бандитам и видел там смертную пустоту. Мысль, сначала разбросанная, неконцентрированная, постепенно выстраивалась в цепочку и невольно сводилась к тому, что бандиты были не просто обкуренными, а сознательно шли умирать, спокойно и с достоинством принимая пули в грудь. Просто шли на смерть, зная, что «волкодавы» их ни за что не выпустят, а у них нет достаточных сил, чтобы прорвать заслон. Но стрелять в человека, который добровольно идет на смерть, – это чем-то сродни действиям палача. Так рассуждал тогда рядовой Юрий Коровин и оттого мучился. Хорошо, что нашелся рядом солдат-контрактник, который рассказал, что в соседнем поселке есть небольшая православная церковь. Священника, отца Георгия, даже бандиты не трогают, потому что уважают за справедливость и принципиальность. До первой чеченской войны в поселке жило много русских, но потом всех их выгнали, за исключением трех одиноких старух, которым податься некуда. Священник тоже не захотел уезжать и бросать на разграбление свой храм, и старух этих бросать не захотел – вот и проводил службы для них и для пары живущих здесь грузинских семей, исповедовавших православие. В этот поселок батальон спецназа ГРУ, располагавшийся тогда в палаточном городке на небольшом холме, ездил три раза в неделю за питьевой водой. Рядовой Коровин обратился к своему командиру взвода, им тогда был старший лейтенант Столяров, тот, в свою очередь, к командиру роты, и командир роты, войдя в положение верующего человека, послал вместе с другими солдатами за водой и рядового Коровина.

Выезжали в составе отделения одного из взводов. Десять солдат во главе с прапорщиком, каждый со стандартным армейским термосом, и вместе с ними рядовой Юрий Коровин, которому термос не нашли. Впрочем, все солдаты и прапорщик уже знали, зачем Коровин едет с ними. Он был им просто попутчиком, которому необходимо встретиться со священником. И потому грузовик, заехав в поселок, сразу остановился напротив церкви.

Свой автомат Коровин оставил в кузове на попечении прапорщика. Машина ушла дальше, к уже испытанным колодцам во дворах местных жителей, а Юрий Коровин пересек площадь и подошел к церкви. Она была сложена из распространенного на всем Кавказе скального сланца, который идет на строительство и домов, и сараев, и даже заборов. Смотрелась церковь красиво, но, к сожалению рядового Коровина, на металлической двери висел большой и тяжелый замок. Юрий остановился, не зная, что ему делать. Выручила женщина, внешне похожая на чеченку, но чисто разговаривающая по-русски.

– Вы церковь посмотреть хотели?

– Я хотел с батюшкой поговорить.

– Так вы домой к нему сходите. Это рядом. Пойдемте, я вас провожу.

Хотя Коровин слышал много историй, как местные женщины заманивают куда-то одиночных солдат, и после этого они бесследно пропадают, он согласно кивнул. Поселок этот считался спокойным местом, кроме того, сами поиски священника – это такое дело, которое нельзя использовать в обмане, так, по крайней мере, казалось Коровину. Он пошел за женщиной, безоружный и доверчивый. Дорога постоянно поднималась в гору и привела их в конец поселка. Дом, во двор которого они вошли, был предпоследним на улице.

– Пойдем, пойдем, брат, – сказала женщина, придерживая калитку. – Не бойся…

Это-то «не бойся» правильно сыграло свою роль. Если бы они шли к священнику, Юрию, конечно же, нечего было бы бояться. «Мы честные», – всегда говорят те, кто хочет обмануть, а кто обманывать не собирается, не будет говорить о своей честности. Кроме того, уж очень вкрадчивый голос был у женщины. Это походило на ловушку. Но отступать было уже поздно, да и некрасиво, если они, в самом деле, к священнику пришли.