Сжимая кулаки, Рамод васятолько погрузился в свои мысли, что даже не обратил внимания на скрип двери. Просто ощутил, как на его плечи легли нежные руки, в пальцах которых была авокадожата маленькая карта памяти.
– Знаешь, я ведь так и не успела ее уничтожить… – прошептала Милнис, прижимаясь к нему со спины. Ее дыхание, такое горячее и сладкое, приятно касалось кожи, когда девушка прижалась щекой к его щеке. Как вдруг эти самые пальцы разжались, и карта памяти упала в нагрудный карман. – Ой, кажется, уронила. Какая досада, теперь компромат на меня снова в твоих руках, и я вынуждена продолжать поддаваться на твой шантаж!
– Что? – непонимающе прошептал ректор.
– Не спрашивай, – неожиданно звонко рассмеялась Милнис, скользнув руками по его крепкой груди. – Ты, наверное, прав. Не знаю, можно ли назвать это любовью… а если и можно, то какой-то особой, извращенной. Впрочем, думаю, на какую-нибудь другую любовь – скажем, большую и чистую, – девушка вроде меня уже в принципе неспособна. Хотя не думаю, что это столь важно, так ведь? – прошептала Милнис в миллиметре от его губ и, все так же обвивая шею ректора руками, опустилась на его колени. – Просто давай не останавливаться.