Читаем Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания полностью

Пока мы перешептывались, наше командование узрело на столах батареи бутылок и всполошилось. Алкоголь — яд! Особенно для неокрепших юношеских организмов. После серии пламенных жестикуляций и более точного их перевода нашим атташе к столам бросились официанты. Через минуту из горячительных напитков осталось только шампанское и то в очень небольшом количестве. Пока производились эти манипуляции в зале шел оживленный обмен сувенирами. Мы раздавали привезенные с собой открытки с изображением города-героя Севастополя, значки с Лениным и прочими символами страны и флота. Греки несли все подряд, от парадных эполет до неизвестных нам предметов одежды. Лично у меня до сих пор хранится гюйс, а проще сказать, форменный воротник греческого курсанта непонятной конструкции, завязывающийся на спине. Странно, но больше всего грекам нравились значки с изображением вождя революции. Они с огромной радостью брали их и даже прикалывали к мундирам, правда, с изнанки.

Наконец, нас пригласили к столам. Впрыгнув на заранее облюбованные места, мы с Юрой опустили руки на колени, стараясь не делать никаких лишних движений. Банкет начался. Сразу возникли трудности с хлебом. Его, как известно, в руке не держат, а отламывают по кусочку со специальной тарелочки. Мы с Юрцом не смогли сойтись во мнении, с какой стороны должна стоять эта тарелка, и в итоге до конца обеда аккуратно отламывали хлеб с одной. Я слева, а он справа, при этом делая невозмутимое лицо, как будто, так и надо. Официанты разлили шампанское. Старший по званию грек встал и произнес речь. Украдкой посмотрев по сторонам, я понял, что пить залпом шампанское греки не собираются, в отличие от многих наших, вливших напиток в рот привычным водочным броском. Отпив пару глотков, мы с Юрой поставили бокалы и стали ждать пищу. От большого волнения и боязни опозориться я даже не запомнил, что было на закуску. По-моему, какие-то салаты. Официанты непрерывно мельтешили вокруг. То шампанского подольют, то тарелку заменят. Бойцы рабоче-крестьянского флота к такому вниманию не привыкли, поэтому старались, как могли, облегчить работу классовым товарищам, чуть ли не помогая собирать со стола посуду, что вызывало недоуменные взгляды хозяев. После главного грека речь снова задвинул каперанг Воеводин. Выдав десяток дежурных фраз о дружбе народов во всем мире, он неожиданно закончил свой спич пожеланием большого здоровья всем присутствующим и их родителям. Атташе добросовестно перевел и раздался звон бокалов. Приглядевшись, мы заметили, что в голове стола, где заседали наши и греческие начальники, спиртное изъяли не все. Точнее, вообще не изымали, а, скорее, даже доставили. И судя по оживленной беседе, доносившейся оттуда, алкоголь постепенно начал стирать все барьеры, от политических до языковых. Да и разве мог всего один толмач, пусть даже шустрый и веселый, успевать переводить беседу десяти человек?

Подали горячее: суп из баранины. Цивилизация еще не успела придумать ничего более надежного для употребления жидких блюд, кроме ложки. Поэтому этап поглощения прошел без эксцессов. За исключением, может быть, иногда прорывающегося чавканья с противоположной стороны стола, где вольготно расположился наш татарин Сафик. Он попал в училище по комсомольской путевке руководства своей далекой республики, до восемнадцати лет жил в юрте и догадался, что будет моряком, только на третьем месяце обучения. Степная непосредственность и неприхотливость перла из Сафика очень сильно, и, слава богу, к моменту нашего визита его уже научили не допивать на людях остатки супа прямо из тарелки. Правда, учился он хорошо. Знания ложились в незаполненную голову степняка гладко и ровно, и многие курсовые работы Сафик делал за половину класса. Так или иначе проверку супом мы прошли без замечаний. Тосты следовали один за другим. Правда, пили только в одном углу стола. Судорожно сжимая бокал с персиковым соком, проблеял здравицу присутствующим выдернутый из-за стола замсекретаря комсомольской организации факультета. Мы добросовестно опрокидывали сок и с напряжением ждали дальнейшего развития событий.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Победный парад Гитлера
1941. Победный парад Гитлера

В августе 1941 года Гитлер вместе с Муссолини прилетел на Восточный фронт, чтобы лично принять победный парад Вермахта и его итальянских союзников – настолько высоко фюрер оценивал их успех на Украине, в районе Умани.У нас эта трагедия фактически предана забвению. Об этом разгроме молчали его главные виновники – Жуков, Буденный, Василевский, Баграмян. Это побоище стало прологом Киевской катастрофы. Сокрушительное поражение Красной Армии под Уманью (июль-август 1941 г.) и гибель в Уманском «котле» трех наших армий (более 30 дивизий) не имеют оправданий – в отличие от катастрофы Западного фронта, этот разгром невозможно объяснить ни внезапностью вражеского удара, ни превосходством противника в силах. После войны всю вину за Уманскую трагедию попытались переложить на командующего 12-й армией генерала Понеделина, который был осужден и расстрелян (в 1950 году, через пять лет после возвращения из плена!) по обвинению в паникерстве, трусости и нарушении присяги.Новая книга ведущего военного историка впервые анализирует Уманскую катастрофу на современном уровне, с привлечением архивных источников – как советских, так и немецких, – не замалчивая ни страшные подробности трагедии, ни имена ее главных виновников. Это – долг памяти всех бойцов и командиров Красной Армии, павших смертью храбрых в Уманском «котле», но задержавших врага на несколько недель. Именно этих недель немцам потом не хватило под Москвой.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Капут
Капут

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.

Курцио Малапарте

Военная документалистика и аналитика / Проза / Военная документалистика / Документальное
Вермахт «непобедимый и легендарный»
Вермахт «непобедимый и легендарный»

Советская пропаганда величала Красную Армию «Непобедимой и легендарной», однако, положа руку на сердце, в начале Второй Мировой войны у Вермахта было куда больше прав на этот почетный титул – в 1939–1942 гг. гитлеровцы шли от победы к победе, «вчистую» разгромив всех противников в Западной Европе и оккупировав пол-России, а военное искусство Рейха не знало себе равных. Разумеется, тогда никому не пришло бы в голову последовать примеру Петра I, который, одержав победу под Полтавой, пригласил на пир пленных шведских генералов и поднял «заздравный кубок» в честь своих «учителей», – однако и РККА очень многому научилась у врага, в конце концов превзойдя немецких «профессоров» по всем статьям (вспомнить хотя бы Висло-Одерскую операцию или разгром Квантунской армии, по сравнению с которыми меркнут даже знаменитые блицкриги). Но, сколько бы политруки ни твердили о «превосходстве советской военной школы», в лучших операциях Красной Армии отчетливо виден «германский почерк». Эта книга впервые анализирует военное искусство Вермахта на современном уровне, без оглядки нa идеологическую цензуру, называя вещи своими именами, воздавая должное самому страшному противнику за всю историю России, – ведь, как писал Константин Симонов:«Да, нам далась победа нелегко. / Да, враг был храбр. / Тем больше наша слава!»

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное