Читаем Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания полностью

Живчик — дежурный по живучести, на мой взгляд, термин двойственный. От самого слова «живучесть» и от характера деятельности: очень живая. Почему-то именно ночью крайне необходимо обойти и проверить все корабли своей дивизии на всех пирсах. А пирсов 17, и стоят они совсем не впритык. Большая и несознательная часть дежурных не мудрствуя лукаво идут на ближайший корабль, оттуда обзванивают все остальные. В обмен на типовые замечания, даваемые дежурным по ПЛ, обещают не приходить и не тревожить. В итоге все довольны. Живчик спит, дежурный по ПЛ пишет в вахтенном журнале лабуду о его приходе и замечания типа «…налет ржавчины и плесени на крышке реактора ЛБ…». Все равно никто не читает.

Завестись и вывестись — два слова, вмещающие в себя тысячи книг, написанных с момента открытия цепной реакции деления. Попросту ввод и вывод из действия главной энергетической установки корабля — ядерного реактора. Лично я проделывал это не менее трех-четырех десятков раз. Хочу сказать, что это довольно веселая процедура, но об этом дальше. Особенно хорош вывод ГЭУ из действия!

Заправить шконки по-белому! — ненормальная заправка койки, когда простыни зачем-то наверху. Вероятно, чтоб показать, что они все-таки есть. Только для смотров

Каменный крейсер — береговая казарма экипажа ПЛ.

Караси — самые обыкновенные носки. Аналогия с рыбой мне и самому непонятна. Но название нравится. Как-то живо.

Квадратное яйцо — гордость флотских кулинаров. Яйцо (круглое) как символ заботы страны вручается каждому военнослужащему на завтрак. Но вдруг яйца кончились или по нынешним временам их просто не дали? И вот тогда волшебники-коки из воды и яичного порошка творят нечто студенисто-рыхлое. Все это называют омлетом, или квадратным яйцом. Такая вот кухня. А квадратное, потому что на квадратики режется.

Киповня — место, где спят киповцы. Официально «выгородка КИП» (контрольно-измерительных приборов). Тесная и узкая, но спать удобно. Конечно, если крысы не мешают Киповцы — высокоинтеллектуальные механики, по большей части спящие в киповской(см. киповня)

Кисляк — что-то мерзкое, неприятное моряку

Китайцы — представители славной ракетной боевой части (БЧ-2). Название получили благодаря немыслимому количеству личного состава. Создается впечатление, что у каждого клапана пристегнут мичман или матрос. Зачем их так много, ума не приложу!

Кница — металлический уголок

Кокпит — отверстие в палубе

Комбинат питания — большая береговая флотская столовая. Битком набита крысами, кладовщиками-азербайджанцами и прочей несъедобной гадостью. Внушает легкий ужас личному составу перспективой принимать в ней пищу

Компердив — командир первого дивизиона (КДД). Дивизиона движения. По сути, полкорабля в его заведовании, начиная с реакторов, заканчивая тремя десятками матросов-удальцов, не считая офицеров и мичманов. Должность, требующая глобальных знаний и стальной нервной системы

Кунгам — кувшин для подмывания (искаженное тюркское «кумган»). Пойти на кунгам — сходить на взбучку к начальству Курдель — пакетник для включения и выключения света

Лаперузы — ласковое прозвище флотских начальников

Лопата — глупый, недалекий человек

Люверс — дырка в парусе, анахронизм, обозначающий простую дыру

Люкс — любой не механик, будь то минер, штурман или ракетчик. Один нач-хим из всей этой своры люксом себя не считает, а гордо причисляет к механикам, что, в общем-то, справедливо

Метать птюху — есть, принимать пищу (см. птюха)

Мех — командир БЧ-5, самый главный из механической стаи. Как правило, человек занятный и неординарный. Даже своими не лучшими качествами

Минуту ждать! — ждать, но не минуту, а сколько потребуется

Мица (грибан) — фуражка. Термин «мица» самому мне абсолютно непонятен, а вот грибан от формы грибной шляпки, помятой, но обаятельной. Мицы делятся на три разновидности: уставная; «аэродром» — сшитая

на заказ, красивая и удобная; грибан, сотворенный из уставной путем удаления всех ватных внутренностей и подкладки. Но это касается лишь белых фуражек. Черные шьют практически все. Уставные носить невозможно

МКУМ — минимально контролируемый уровень мощности реактора

Море на замок — конец рабочего дня

Нагель — говоря грубым сухопутным языком это скоба

Нули — салаты, по аналогии с первым, вторым

Обморок — никчемный, бесполезный военнослужащий

Оповещение — мероприятие по сбору офицеров и мичманов на корабль. Бывает простое и скрытное. Особо тягостно скрытное для обладателей телефонов, которым приходится оббегать всех живущих рядом членов экипажа и в любое время дня и ночи уговаривать их пойти на корабль

Особняк — он же чекист. Последователь Феликса Эдмундовича в глубинах океана. Ранее назывался «уполномоченный особого отдела», причем бирка на его каюте как-то невзначай наводила мысль о гальюне — «ОО». Сейчас называется более романтично — представитель федеральной службы контрразведки, что, собственно, не меняет сути. Один из самых глобальных бездельников в плавании. Живет в одноместной каюте. Вызывает у всех внутреннюю неприязнь, хотя попадаются и приличные мужики

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Победный парад Гитлера
1941. Победный парад Гитлера

В августе 1941 года Гитлер вместе с Муссолини прилетел на Восточный фронт, чтобы лично принять победный парад Вермахта и его итальянских союзников – настолько высоко фюрер оценивал их успех на Украине, в районе Умани.У нас эта трагедия фактически предана забвению. Об этом разгроме молчали его главные виновники – Жуков, Буденный, Василевский, Баграмян. Это побоище стало прологом Киевской катастрофы. Сокрушительное поражение Красной Армии под Уманью (июль-август 1941 г.) и гибель в Уманском «котле» трех наших армий (более 30 дивизий) не имеют оправданий – в отличие от катастрофы Западного фронта, этот разгром невозможно объяснить ни внезапностью вражеского удара, ни превосходством противника в силах. После войны всю вину за Уманскую трагедию попытались переложить на командующего 12-й армией генерала Понеделина, который был осужден и расстрелян (в 1950 году, через пять лет после возвращения из плена!) по обвинению в паникерстве, трусости и нарушении присяги.Новая книга ведущего военного историка впервые анализирует Уманскую катастрофу на современном уровне, с привлечением архивных источников – как советских, так и немецких, – не замалчивая ни страшные подробности трагедии, ни имена ее главных виновников. Это – долг памяти всех бойцов и командиров Красной Армии, павших смертью храбрых в Уманском «котле», но задержавших врага на несколько недель. Именно этих недель немцам потом не хватило под Москвой.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Капут
Капут

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.

Курцио Малапарте

Военная документалистика и аналитика / Проза / Военная документалистика / Документальное
Вермахт «непобедимый и легендарный»
Вермахт «непобедимый и легендарный»

Советская пропаганда величала Красную Армию «Непобедимой и легендарной», однако, положа руку на сердце, в начале Второй Мировой войны у Вермахта было куда больше прав на этот почетный титул – в 1939–1942 гг. гитлеровцы шли от победы к победе, «вчистую» разгромив всех противников в Западной Европе и оккупировав пол-России, а военное искусство Рейха не знало себе равных. Разумеется, тогда никому не пришло бы в голову последовать примеру Петра I, который, одержав победу под Полтавой, пригласил на пир пленных шведских генералов и поднял «заздравный кубок» в честь своих «учителей», – однако и РККА очень многому научилась у врага, в конце концов превзойдя немецких «профессоров» по всем статьям (вспомнить хотя бы Висло-Одерскую операцию или разгром Квантунской армии, по сравнению с которыми меркнут даже знаменитые блицкриги). Но, сколько бы политруки ни твердили о «превосходстве советской военной школы», в лучших операциях Красной Армии отчетливо виден «германский почерк». Эта книга впервые анализирует военное искусство Вермахта на современном уровне, без оглядки нa идеологическую цензуру, называя вещи своими именами, воздавая должное самому страшному противнику за всю историю России, – ведь, как писал Константин Симонов:«Да, нам далась победа нелегко. / Да, враг был храбр. / Тем больше наша слава!»

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное