Стопа бога

– Вот. – Аня покрутилась на месте, позволяя осмотреть себя со всех сторон. – Я готова. Могу смешаться с толпой. И слиться с кустами.

Сказала первое, что пришло на ум. Готова была принять на себя часть общего раздражения, лишь бы ссора прекратилась.

– Ты так и пойдёшь? – покривился Максим. Потом, должно быть, понял, что Аня шутит, и уже спокойнее обратился к Диме: – Ладно. Что сделано, то сделано. И уже неважно, нравится мне это или нет. Но ты пойми… – Максим помедлил, подбирая слова. – Суть не в том, что ты всё рассказал Зои, а в том, что ты утаил это от нас. Мы должны обо всём знать, чтобы в случае чего подстраховать друг друга, разглядеть опасность, которую ты, например, упустишь из вида. Лишние глаза никогда не помешают, так? – Максим посмотрел на Аню.

Она кивнула и с облегчением увидела, что Дима, понурив голову, сел на кровать. Пробурчал, что всё понимает. И только потребовал от Максима признать важность добытой им информации. Максим, помедлив, согласился.

Теперь каждый занялся своим делом. Дима с ноутбуком и телефоном вышел на балкон, там связь была лучше. Максим навис над картой, внимательно осматривая им же нарисованный маршрут и ставя карандашом дополнительные пометки. Аня, ещё раз посмотревшись в зеркало, заглянула в ванную переодеться. Камизу с шельваром предпочла тёмно-синие брюки, футболку и лёгкую хлопковую кофту на пуговицах – из той одежды, которой была готова при необходимости пожертвовать. Она так и не отстирала любимые вискозные брюки от зелёных пятен после того, как они с Кристиной и Максимом выслеживали его отчима в клушинском лесу. Памятуя об этом, решила, что и сегодня не обойдётся без грязи.

Когда до выхода осталось меньше получаса, все вновь собрались в комнате, и Максим сказал Диме:

– Прости за пуделя. Это было глупо.

Ане понравилось, что он сказал это в её присутствии. Вновь подумала, что Максим, несмотря на срывы и временами проскальзывавшую холодную грубость, на самом деле был добрым и по-своему милым. Вот только почему-то старательно скрывал это под напускной невозмутимостью.

– Да ладно, – Дима взъерошил отросшие за последние месяцы кудри. – От тебя не так обидно, как от Шульги.

– Да уж… Интересно, как там Олег.

– Думаю, оклемался. Готовится к МГУ.

– То есть обзванивает друзей, чтобы порадовать их этой замечательной новостью?

– Точно, – Дима усмехнулся. – Только долго обзванивать не придётся. Хватит десяти минут.

– Боюсь, ты ему льстишь.

Дима с Максимом рассмеялись.

– Жестокие вы! – притворно возмутилась Аня. – Человеку из-за вас руку сломали, а вы смеётесь.

– Лучше смеяться, чем плакать, – заметил Дима.

– Посмотрим, как вы будете смеяться, когда вам начнут ломать руки.

Смех постепенно стих, но потом ещё несколько раз возвращался краткими всплесками.

– Как там Екатерина Васильевна? – поинтересовался Дима.

– Нормально, – Максим качнул головой.

– Теперь с Павлом Владимировичем в Курске?

– Нет. Я написал маме, чтобы они съехали куда-нибудь. За ними могли следить.

– Куда?

– Не знаю. Попросил не писать об этом.

– Понимаю… Могли бы в Иркутск уехать. У вас же там родня.

– Да, мамины родители. Слушай, – Максим оживился, – у вас тут не было обысков?

– В смысле?

– Ну, никто к вам в номер не заходил? – Максим посмотрел на Аню.

– Не знаю, а что?

Максим рассказал, как к нему ещё до приезда Ани и Димы кто-то заглядывал в номер. Рассказал о придуманном маячке из кусочка пластика. Договорились, что он сделает ещё один такой для их номера.

– Кто это мог быть? – спросил Дима, и что-то в его интонации показалось Ане странным. Максим, кажется, ничего не заметил.

– Не знаю. Может, тут это нормально. Проверяют на наркотики или оружие.

– Может быть, – согласился Дима.

– Ладно, пора двигаться.

Когда они вышли из гостевого дома, небо окрасилось предзакатными оттенками. Прежде Аня не выходила на улицы Ауровиля так поздно, поэтому старалась идти ближе к Максиму, а главное, дальше от кустов, в которых и днём-то время от времени шелестела живность.

Живности тут вообще было много: всюду кто-то гудел, шуркал, стрекотал. По стенам и потолку номера иной раз одновременно бегало шесть ящерок, каждая в своём строго ограниченном угодье. Если сосед нарушал границы, ящерицы издавали резкий, хриплый и одновременно тоненький звук, чем всякий раз веселили Диму. Впрочем, ящериц Аня уважала, они делали полезное дело – охотились на комаров. К остальным обитателям здешних кустов и деревьев она подобного уважения не испытывала, даже к хамелеонам, в общем-то безобидным и беззвучно промышлявшим по всему Ауровилю. Аня вздрагивала, когда они, сорвавшись с ветки, обрушивались на землю с таким звуком, будто упал большой переспелый фрукт.

– Не предлагал Зои пойти с нами? – спросил Максим, когда они приблизились к Гостевому центру.

– Нет, – Дима мотнул головой. – Зачем? Да она и сама сказала, что не сможет. У неё какие-то дела. – Помолчав, добавил: – Просила потом обо всём рассказать. Только я ей ничего не скажу.