Сторан

Поглощенный горем, я не заметил, когда на месте побоища появился еще один персонаж. Это был загоревший до черна невысокий жилистый стор. Лысую голову пересекал уродливый шрам. Кожаная сбруя надета прямо на голый торс. На ногах непривычно просторные штаны.

И вновь я почувствовал нечто знакомое, исходящее от этого диковатого на вид парня.

Между паразитом и дикарем завязалась беседа, суть которой поначалу ускользала от меня. Но постепенно я начал вникать и осознавать, что вселившаяся в мое тело сущность с восторгом рассказывает, как подвластные ей стахи уничтожили моих друзей. И более того, паразит намеревался добраться до моей сущности и выпотрошить ее, как подопытного лягушонка…

Ах ты ж! В памяти всплыли давно забытые русские слова. Я вскипел гневом! Я готов был зубами вцепиться в глотку врагу! Но… Вцепиться зубами в собственную глотку весьма сложно. Если конечно вместо зубов во рту не находятся вставные челюсти. Впрочем, самоубийство любым способом меня не устраивало. Кому как не мне знать о его бесполезности.

И тогда я вспомнил, как когда-то удалось усмирить вселившегося в мою земную оболочку Странника, и запел. Сперва мне удавалось воспроизводить слова песни Высоцкого только мысленно. Но вселившийся паразит почувствовал их, насторожился и потерял контроль над телом. Овладев голосовыми связками, я заорал во все горло, с оттяжкой, с хрипотцой, щурясь от наполненного яростью удовольствия, испытывая давно забытые ощущения. До сих пор даже и не задумывался над тем, что в этом мире ничего не слышал о музыке, песнях и поэзии. Но сейчас с наслаждением долбил по паразиту тяжеловесными словами русского классика. А как смешно выпучил глаза от удивления дикарь…

- Оле-ег? Ты-ы?!

Восклицание дикаря заставило меня заткнуться на полуслове. Я себя не видел, но чувствовал, что выпучил глаза так же, как и он. Некоторое время мы молча таращились друг на друга.

- Т-ты к-кто? – вопросил я заикаясь, хотя уже точно знал, что стоявшую передо мной оболочку занимает мой потерявшийся друг, мой первый паразит, мой наставник в бестелесном мире.

Вдруг меня словно оглушило. Мой разум как будто сдавило в тисках, и одновременно в него впились десятки визжащих сверл. Это новый паразит воспользовался заминкой и набросился, стремясь подмять, раздавить и полностью уничтожить мою сущность. И я ничего не мог сделать с навалившейся на меня мощью. Перед глазами встали павшие от шипов стахов Ледива и Валад, Боат и Ваал, Роам и Поут. Словно в телевизионном повторе я увидел бросившегося на мою защиту Мизгиря…И теперь тварь, убившая всех их, пыталась убить меня!

Когда-то, чтобы выбить смертные сущности из занимаемых ими оболочек, я представлял в своем воображении бильярдный шар, которым бил по той самой сущности. Сейчас в моем воображении сама собой возникла булава, которой Мизгирь вышибал челюсти змеям. И я со всей злости влупил ею по паразиту!

Право Избранного

Повозка катила по новой мощеной дороге не в пример спокойнее, чем по старой грунтовке. Слегка придержав разбежавшегося Буцефала, я оглянулся. На моем лице расплылась умиленная улыбка. Ледива улыбнулась в ответ. Она на заднем диване кормила полугодовалых Петра и Павла. На переднем диване дремали уставшие от игр Ванька и Машка. Им Через седмицу исполнится по пять лет. Приготовленные в подарок летуны уже ждут своих маленьких хозяев.

Да, у моих детей земные имена… Да, я не ходил к жрецам на остров, а сам назвал своих детей. В конце концов, кто такие жрецы? А я сам Избранный! Избранный Создателями! И сей факт, подтвержден уже не только тем, что я когда-то выковырял из зуха два семени, но и тем, что Ледива второй раз разродилась от меня двойней. Если два семени в одном зухе еще можно было списать на причуду природы, то рождение двойни для сторов событие вовсе невероятное. Дошло до того что в наше лесное селение потянулись паломники, дабы узреть чудо и прикоснуться к Избранному. Что характерно, Ледиве никто заслуг в рождении двойни не вменял. Женщина есть сосуд для вынашивания семени, которое вкладывает в этот сосуд мужчина, - вот и все.

В общем, вынуждены мы были бежать от назойливых паломников сперва в рыбацкий поселок к родственникам Ледивы, а потом и вовсе в град на холме, который возводил Крик. Крик – это сторанская ипостась Странника.

Несколько лет прошли в относительном спокойствии, но когда у нас родилась вторая двойня, паломники добрались и до порубежья. Ходили слухи, что жрецы собираются в кои-то веки покинуть Священный Остров и явиться для личного засвидетельствования чуда. И мол, не явились они до сих пор лишь потому, что никак не могут решить, должно ли им покидать Священный Остров, и не накличут ли они гнев Создателей, ежели повелят Избранному самому явиться пред их очи?