Stories, или Истории, которые мы можем рассказать

Когда все только начиналось, было так здорово! Лучшие моменты в жизни: В прошлом году и в начале текущего, жарким летом 1976 года и морозной зимой 1977-го. Терри приходил в «Вестерн уорлд» и встречал там одни знакомые лица. Казалось, что каждый из посетителей клуба был музыкантом или писателем, фотографом, менеджером группы или дизайнером — по меньшей мере они пытались таковыми стать, искали выход из удушающей повседневности. Даже Браньяк без умолку говорил об идеальной группе, которая существовала в его воображении. Они все изголодались по новому, были готовы на все.

Тогда их было совсем немного. Однажды Терри присутствовал на выступлении «Джем» в «Вестерн уорлд», и кроме него в клубе были три участника группы «Клэш», Браньяк, и все. После концерта Терри с Браньяком помогли Полу, Брюсу, Рику и отцу Веллера погрузить инструменты в грузовичок, и те укатили в Уокинг. Это был замечательный вечер. Но тогда все эти группы были еще никому не известны. Тогда они только начинали. Теперь же их пластинки вовсю продавались, а некоторые из групп — те, кому шоу не претило в идеологическом смысле, — даже появлялись на телеэкранах, в «Самых популярных»[10].

Тогда все было просто безупречно. Потому, наверное, что они были все заодно. Но Терри уже не мог помогать парням из «Джема» грузить инструменты. Теперь такими вещами занимались их сопровождающие, их фанаты, а ему подобало беречь свое хрупкое достоинство. Теперь те парни стали профессионалами или притворялись таковыми. Тогда все было невинно, невзирая на то что в газетах то и дело появлялись оскорбительные заголовки. Невзирая на то что тогда они одевались так, словно вышли на тропу войны, между ними было чувство непоколебимой общности. А теперь на входе в «Вестерн уорлд» выстраивались в шеренгу набыченные типы, которые с неприкрытой враждебностью наблюдали за Мисти с Терри, продвигающимися к двери.

— Осторожно, чужаки, — проскулил Браньяк таким голосом, словно готов был заплакать. — Здесь чужаки.

Краем глаза Терри зацепил трех парней с обритыми головами, как у скинхедов. Один из них был высоким и болезненно худым, другой — с нависающим пивным брюшком, а фигура третьего напоминала холодильный шкаф. Троица мрачно покосилась на Мисти, которая держала Терри за руку.

— А что еще тебе подарили на Рождество? — гаркнул один из них, а остальные дружно заржали.

Терри не совсем понял, что они имели в виду, но чувствовал, что этим они хотели его оскорбить. Теперь он узнал их. Дэгенхэмские Псы.

Высокого и худого звали Джуниор, он был у них лидером. Под правым глазом Джуниора светилась татуировка, точнее, целых три — три стекающие слезинки цвета черного льда.

Псы насчитывали пятьдесят или шестьдесят человек, все — родом с бесплодных земель на границе между Ист-Эндом и Эссексом. Теперь они были ярыми приверженцами группы под названием «Серые крысы», а год назад дрались за «Уэст Хэм юнайтид».

«Серые крысы» — воспитанные парни из среднего сословия, начитанные доктора политнаук — в беседах с журналистами рассуждали об олигархах, революции и Мао.

Терри пришлось как-то ехать с ними в гастрольный тур, и ему понравились эти ребята. Но в долбящем и рвущем брутализме их музыки было нечто, что как магнит притягивало тех, кого Ян Дюри называл внезаконниками из муниципальных квартир. Не таких, как Терри, — он-то знал, что никогда не станет таким крутым. Настоящих бандитов. Настоящих раздолбаев, уличных парней.

Джуниора и других Дэгенхэмских Псов можно было встретить на выступлениях «Серых крыс». Они толкались под сценой, с разбега врезаясь друг в друга, — ужесточенная версия танца Браньяка. Такого на концертах раньше не наблюдалось. Они дрались друг с другом, дрались со всеми вокруг и выли на луну, с кусками запекшейся крови на теле. Им было нечего терять. Их не заботила риторика новой музыки, пространные теории о подростковой скуке или футболки от Вивьен Вествуд. Они приходили, чтобы пошуметь, побуйствовать, дать себе волю. Приходили ради забавы и, если их забирало, превращали шоу в настоящую свалку.

Терри не стал даже смотреть в их сторону. Эти типы его пугали. Если бы они что-то сказали о Мисти, тогда согласно кодексу чести ему бы пришлось полезть на рожон, а значит, получить хорошую взбучку — ведь в стычке с Псами шансов у него не было. Но они промолчали, и он испытал громадное облегчение.

— Не обращай внимания, — посоветовала Мисти.

— Думаешь, я их боюсь? — спросил Терри полушепотом. У двери их ждал Рэй. Весь его вид выражал беспокойство.

— Мне нужен твой диктофон. Мой накрылся. — Волосы упали ему на лицо. — Есть диктофон? И батарейки. И пленка.

— Зачем?

— Да потому что я собираюсь взять интервью у Леннона.

— Он в машине, — Мисти достала ключи и протянула их Терри.

Терри задумчиво посмотрел на связку.

— И зачем тебе говорить с Ленноном? Через семь лет наступит тысяча девятьсот восемьдесят четвертый. Думаешь, кто-нибудь вспомнит о «Битлз» в восемьдесят четвертом?

Очередь начала потихоньку просачиваться в клуб. Потекший макияж, разгоряченные тела. Рэй вздохнул.

— Можно, я просто возьму диктофон, и все?