Сторно

Через пять минут ситуация резко изменилась. Получив бронебойный привет с фланга, немцы будто споткнулись. Справа тоже доносились хлёсткие хлопки сорокапяток. Тридцатьчетвёрка и зенитки поддали жару, и наступление немцев сразу забуксовало. Попавшие под фланговый удар танки пытались маневрировать, но подставляли борта нашим орудиям, вспыхивали и замирали неподвижными грудами железа.

Не будучи упёртыми дураками, немцы сообразили, что угодили в ловушку и, зло огрызаясь, начали отползать. Поредевшая немецкая пехота сначала залегла, потом поспешила за танками. Тридцатьчетвёрка продолжала лупить по пятящимся коробкам.

На нашу беду ветер дул с востока, прямиком на нас. Всё поле горело и дымилось, к тому же вдали тоже поднимались столбы чёрного дыма. Там на самом виднокрае в плотной дымной мути, широко накрывшей горизонт, виднелись отдельные вспышки. От наплывающих волн чадной вони к горлу подкатывала удушливая тошнота, и тогда я припадал к земле, пытаясь втянуть хоть немного чистого воздуха.

– Лёха! – кое-как отдышавшись, крикнул я Бале, – сбегай к зенитчикам и к Дашкам (так у нас называли ДШК). Пусть готовятся к налёту. Бегом!

Немцы скрылись за дымной завесой, и стрельба прекратилась, но со стороны батареи Строгова всё ещё раздавались редкие орудийные выстрелы. Справа тоже нехило дымило, но и там бой угасал. И только теперь стал слышен отдалённый грохот канонады и взрывов.

– Курянин, связь со Строговым!

– Есть связь.

– Командир беспокоит. Как дела, Валентин?

– Дорогу закупорили. Эти гады четыре пушки подбили, две осталось. Пару в полку можно починить, а две в хлам. Но и немцы огребли по самые помидоры, кто горит, кто так сдох. На дороге из десяти только две «четвёрки» назад уползли. В поле пока не считал.

– Смотри в оба. Похоже, наши их с тыла крепко за мошонку прихватили и сейчас ошейник одевают. Гансы с перепугу могут на тебя двинуть. Конец связи.

– Курянин, Пилипенко на связь.

– Есть связь.

– Кузьма Петрович, что у тебя?

– Порядок, командир. Они здесь кучей стояли, видать, к атаке готовились. Как мы начали долбать им по задницам, так немчура и забегала, как тараканы от тапка. А сейчас гансы сдаются. Не нам, конечно. Наши танки со стороны Коссово подошли. Кажись, всё закончилось.

– Добро. Пошли кого-нибудь к танкистам, а то они в горячке в нас пулять начнут. Конец связи.

– Курянин. Дай связь с танком.

– Есть танк.

– Командир на связи. Ну, что, тёмная сила. Все живы?

– Порядок, командир. Только башка гудит. Долбили по нам, не стеснялись. Если бы не наши стальные головы…

– Меньше болтайте про «стальные». Подтягивайтесь ближе к зениткам. Наверняка, сейчас юнкерсы пожалуют или ещё какие-нибудь летучие твари. Конец связи.

– Курянин. Второй взвод на связь.

– Есть второй взвод.

– Сурин? Это командир. Собирайте манатки и бегом с позиции в тыл. Скоро будет налёт. Конец связи.

– Иван, – повернулся я к Иванову, – сбегай в первый взвод, скажи, пусть отойдут направо в лес.

Я внимательно окинул всю панораму боя. Не смотря на сильное задымление, картина впечатляла. Курская дуга, едрёна шишка! Самому стало жутковато от того, что мы опять наворочали.

К сожалению, чудес не бывает, а вот херня встречается. Как и предполагал, вскоре высоко в небе появился и повис двойной тощий силуэт фоккера-рамы. Ну, раз чужой глаз объявился, теперь с минуты на минуту нужно ждать злых дядек с бомбами. И точно! Гул подлетающих самолётов послышался с юго-запада. Из-за леса вынырнули три тройки юнкерсов и на двух тысячах начали заходить на боевой курс. То есть на нас, моп их ять!

– Воздух!!

Бойцы вжались в землю, а зенитки и дашки задрали стволы вверх. Первый лаптёжник свалился на крыло и с нарастающим воем начал пикировать, и тут к нему навстречу потянулись бледные строчки трасс. Ага! Не нравится! Юнкерс раньше времени вышел из пике, и чёрная капля бомбы улетела в лес. Рвануло. Но вот уже другой пикирует, готовится третий.

Зенитки начали долбить очередями почти непрерывно. От них не отставали ДШК. Даже отсюда с земли было видно, что бомберам не по себе, а двое и вовсе попытались отбомбиться с горизонтального полёта. Однако бомбы стали рваться всё ближе, и вот уже мощный взрыв накрыл край наших позиций. В невероятном грохоте я не слышал сам себя, но отчаянно орал:

– Сашка!! Гаси гадов!! Сашка!! Давай!!!

Близкий взрыв сбил меня с ног, завалил комьями земли и вдобавок долбанул по спине чем-то тяжёлым, будто бревном приласкал. Дыхание перехватило и в глазах потемнело, но в последний миг я успел заметить, как вздрогнул юнкерс, и от него отлетела часть крыла. Выбравшись из-под земли, я отряхнул голову, продрал глаза и за околицей увидел клубок огня и дыма от взрыва самолёта. Один готов. Горишь, гад! Я погрозил ему кулаком.