Сторож сестре моей. Книга 1

На миг полковник почувствовал искушение позвонить очаровательной жене французского консула, чтобы предупредить, что он все-таки придет завтра к ужину. Она позаботилась предупредить его, что ее муж снова уезжает на неделю, но все было не так-то просто. Тауэрс вздохнул. Живое воспоминание о восхитительном суфле, которым она угощала его в прошлый раз, соблазняло его почти так же, если только не больше, чем мысль об упругих маленьких грудках совершенной формы с очень крупными темными сосками, которые она тоже непременно предложит ему попробовать прежде, чем они перейдут к более изощренным ласкам. Если бы только она не была такой ненасытной…

Он взял телефонную трубку, затем положил ее на место. Нет, все эти сложности… Игра не стоит свеч. Он обойдется без суфле, и остается надеяться, что может быть, у Яна Масарика, министра иностранных дел Чехии, сегодня вечером в меню zverina— дичь, одно из немногих блюд чешской кухни, которое ему начинало нравиться.

Он сбежал вниз по лестнице в отличном настроении, несмотря на то что знал: вечером его ждал скучный, официальный прием. Однако, поскольку теперь он мог, подобно школьнику, который ждет не дождется каникул, отмечать крестиком оставшиеся до отъезда дни, Тауэрс решил напоследок насладиться каждой минутой, проведенной здесь.

Его хорошее настроение явно было заразительно, так как он заметил, что Милош улыбается до ушей, пока они ехали вдоль реки по направлению к Градчанской крепости и резиденции правительства.

— Как только начнется весна, я хочу поездить и получше познакомиться с вашей красивой страной, Милош. Мне бы хотелось побывать, например, в Пьештяне, в Карпатах. Там делают лекарства по старинным рецептам, секреты которых передавались из поколения в поколение со времен этой вашей кровожадной графини, остававшейся вечно молодой потому, что она купалась в крови юных девственниц, не так ли?

— Да, сэр. В Чахтице, в Малых Карпатах, сэр. — Милош откликнулся не сразу, и Бенедикт еще заметил, что после этой просьбы улыбки на лице молодого шофера как не бывало.

Бенедикт откинулся на спинку автомобильного сиденья, обтянутого темной кожей, спрашивая себя, почему после всех лирических описаний окрестных достопримечательностей, которыми этот юный чех изводил его, тот сейчас с такой неохотой отнесся к идее попутешествовать. Потом Тауэрс вспомнил. Конечно, он знал почему. Он как-то сказал Милошу, что весной он, возможно, подумает над тем, чтобы взять чеха с собой в Штаты, и, между прочим, до сих пор не отказался от этой мысли. Бесспорно, ему еще не доводилось встречать человека, так хорошо разбиравшегося в устройстве автомобиля; казалось, своими руками Милош способен творить чудеса. Не вызывало сомнений, что и водителем он был отменным, и Тауэрс мог полностью доверить ему безопасность Хани и детей. С другой стороны, еще одна головная боль — получать для него все необходимые бумаги, вводить в свою семью. За несколько недель ему предстоит уладить массу дел. Он примет окончательное решение в течение оставшихся двух месяцев, и неважно, с каким лицом отныне будет ездить Милош, постным или веселым.

Однако случилось так, что письмо Хани заставило его решить этот вопрос гораздо раньше.