Сторож сестре моей. Книга 2

Когда «остин» со свистом ворвался в водоворот уличного движения на Гайд-парк Корнер, Луиза затаила дыхание, молясь, чтобы счастливый талисман, явно хранивший замечательную восьмидесятишестилетнюю женщину, не подвел ее, пока они не доберутся к ее гуру в Мьюз, неподалеку от Хилл-стрит.

Несмотря на поездку на машине со скоростью, от которой волосы вставали дыбом, и два пролета крутой лестницы, как только Луиза вступила в «Святилище кожи» Карлы Креспиа, как назывался знаменитый лондонский салон косметического ухода за кожей, она порадовалась, что пришла. Карла, гуру — «всего на несколько лет моложе меня», добровольно объявила леди Диана — была столь же морщинистой и сгорбленной, сколь ее титулованная патронесса моложавой, с прямой осанкой; но Луиза была восхищена «лабораторией» Креспиа, представленной на всеобщее обозрение, с сотнями крошечных флакончиков, выстроившихся рядами вдоль стен.

— Карла использует ароматерапию, чтобы лечить и поддерживать кожу в тонусе, — с гордостью провозгласила Диана. — Вот в них, — она указала длинным пальцем на стеллаж, заполненный бутылочками с этикетками, — содержатся волшебные лосьоны, изготовленные из смеси экстрактов из растений и цветов отдельно для каждого из клиентов Карлы.

— А, точнее, что такое ароматерапия? — спросила Луиза, глядя прямо на Карлу и надеясь, что ответит именно она, а не Диана.

— Прописанные эфирные масла втирают в кожу, а иногда вдыхают, чтобы…

— Помолодеть, в моем случае, — торжествующе заявила леди Диана.

— Да, миледи.

Гуру говорила с сильным иностранным акцентом.

Возмущенная Луиза продолжала настаивать с ослепительной улыбкой:

— Пожалуйста, расскажите подробнее.

— Применение определенных эфирных масел помогает достигнуть полного расслабления, что не есть инерция. Исчезновение мускульного напряжения освобождает энергию.

Хотя голос гуру звучал монотонно, Луиза была заинтригована.

— Открываются поры, и кожа пациента становится особенно восприимчивой к активным ингредиентам. При определенных условиях…

Леди Диана со скрипом подвинула свой стул. Луиза видела, что ее приятельница начала скучать. К ее огорчению, Диана сказала:

— Пора ехать, — она помахала своими часами перед носом Луизы. — Уверена, ваш любимый супруг будет недоумевать, где вы.

— Могу я договориться о встрече? Я с удовольствием поговорила бы с вами еще на эту тему. Должна вам сказать, у меня своя косметическая компания в…

Карла перебила ее с бесстрастным лицом:

— Я знаю, кто вы.

Луизу охватило недоброе предчувствие.

— Откуда вы?

— Из Праги. Мой внучатый племянник Юта бежал с вашей сестрой Наташей во время восстания 1968 года. Он о ней очень высокого мнения.

Энтузиазм Луизы в отношении ароматерапии Карлы испарился так же быстро, как и возник.

Пока Диана выражала восторг по поводу того, что мир тесен, Луизе не терпелось уйти. Она чувствовала на себе взгляд гуру, когда спускалась по лестнице, стремясь поскорее очутиться на улице, где сияло солнце.

— Вы не назначили встречу?

— Нет, мне нужно заглянуть в свою записную книжку. Я точно не знаю, как долго Бенедикт еще сможет пробыть здесь. Вероятно, у меня не будет времени.

— Полагаю, едва ли вам нужны ее советы, моя дорогая. Ваш «Истребитель морщин» сражается на вашей стороне.

Хотя Луиза твердо пообещала себе, что лучше вернется в отель пешком, чем вновь подвергнет себя риску в «остине-мини», она села в машину, словно лунатик, чтобы поскорее добраться до отеля. Она поцеловала Диану на прощание, но едва помнила, что говорила, расставаясь с ней.

Мой внучатый племянник Юта бежал с вашей сестрой Наташей… Он о ней очень высокого мнения.

Когда Луиза, наконец, вошла в номер, она не могла сдержать рыданий. Она бросилась на кровать, ее тело сотрясалось от боли и раздиравших душу противоречивых чувств. Она полностью отдалась слезам, сдерживаемым столько лет. Неизвестно почему, но сегодня днем после случайного упоминания о своей сестре она почувствовала, что должна выплакать свое горе или окончательно сломаться. У нее покраснели глаза, и она с трудом владела собой, когда через час в номер ворвался Бенедикт.

Он был в бешенстве. Он никогда не пытался скрыть свой гнев.

— Ты говорила с кем-нибудь, с кем-нибудь, — повторил он, — из чешского сектора Госдепартамента за моей спиной?

Она вздрогнула. Услышать такое именно сегодня! Бенедикт рывком поставил ее на ноги.

— Что ты затеяла?

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Если ты имеешь в виду, говорила ли я когда-нибудь с кем-то из чешского сектора, то да, да.

Пролитые слезы и щемящая тоска, которую она испытала при упоминании Креспиа о Наташе, опустошили ее, и в настоящий момент она утратила способность чувствовать. Происходящее не задевало ее, словно Бенедикт кричал на кого-то другого.

— Ты просила Ласкера, Брайана Ласкера, начать поиски Петера Малера? — Его пальцы впивались в ее плечи.

— Ласкер?

Она не пыталась выиграть время, как делала много лет, когда Бенедикт подвергал ее жестокому допросу. Она действительно не помнила имени молодого человека, но, конечно, точно знала, кого он имеет в виду.

— Да, Ласкер! Л-А-С-К-Е-Р, — выговорил он по буквам.