Сторожевая застава

— Конечно, где — рассудительно сказал Олешко, польщенный тем, что сам Илья Муровец интересуется его мыслью — биться сразу со всеми нам не по силам, а вот оттянуть на себя часть половцев, как говорил Хищный, мы-таки сможем. Думаю, что вон из того пригорка — он кивнул вправо — очень удобно засыпать стрелами и тех половцев, которые пробираются к гавани, и тех, кто толпится перед воинскими воротами…

— Это ты хорошо придумал — похвалил его Муровец. А тогда решительно, как будто прекращая все споры, хлопнул себя по колену огромной ладонью и решил — Следовательно, так. Сначала мы наскочим вон на ту старшину. Только надо это сделать так неожиданно, чтобы они не успели опомнится.

В Олешковых глазах вспыхнул неподдельный восторг.

— Действительно! — воскликнул он — Вы, дядь Илька, придумали еще лучше! А если так, тогда мы свернем вон на ту дорогу и скатимся им на голову, словно камень…

— Дорога, говоришь? — усомнился Муровец — Нет, она не подойдет. Полынцы на ней нас сразу увидят. А вот, когда пробраться поза вон теми берестками и бузиной — нас никто не заметит. И спустимся мы как раз за спинами той засады, которая высматривает нас от Лящовки. А ты, только увидишь, что старшина их готова дать стрекача, немедленно бери из полсотни ребят и лети туда, где те голяки оставили свои лохмотья. Стань возле них и сделай все, если бы они из воды уже не выбрались, понял?

— Вот будет весело! — обрадовался Попович.

Тем временем кое-кто из половецкой старшины уже удовлетворено потирал руки. Еще немного — и их люди проберутся за ограждение и полезут на лодии. И тогда все будет их — мед, хлеб, меха, полотна, оружие… Старшина так увлеклась созерцанием гавани, потому не сразу обратила внимание на топот, который донесся из-за густых берестовых зарослей. Не очень взволновалась она и тогда, когда из зарослей вырвалась ватага всадников.

— По-видимому, Андаковы люди подумали, что мы уже захватили уруские лодки с сокровищем — криво ухмыльнулся седоголовый половец — Вот и прискакали…

— Но кто им позволил бросать засаду? — возмутился его сосед — Это неслыханно!

Однако на него зашикали, потому что Андак был сыном хана Курныча, чьим улусом они ныне добрались до присульских плавней.

Половецкая старшина спохватилась лишь тогда, когда всадники очутились на расстоянии какой-то сотни шагов. Впереди на могучем жеребце тяжело приближался настоящий великан. Вдруг он выхватил тяжеленную шипастую булаву и крутанул ею над головой.

Вслед, рассекая воздух длинными мечами, плотной группой летели уруские дружинники. И, кажется, им не будет конца-края.

— Да это же Муровец! — испугано воскликнул один из половцев.

Да, это был именно он — могучий вожак неодолимой Римовской заставы. Сколько раз хитрейшие половецкие орды пытались обойти Римов — и не удавалось. Сколько раз пробовали они прорваться силой — и не выходило. Римовцы каким-то чудом узнавали о их появлении еще за много поприщ от Сулы. А как бились! В половецкой степи о Римовцах говорили, как о шайтанах, которые переоделись в доспехи русичей.

И самым могучим среди тех шайтанов был Муровец. Он один без раздумий мог ринуться едва ли не на сотню вооруженных ордынцев. И те ничего не могли с ним поделать, так как посвист его булавы навевал ужас даже самым храбрым, а толстенный щит Муровца не могли взять ни встретили, ни ножи. Зайти ему за спину тоже не удавалось, потому что следом за Муровцем неотступно шли самые сильные Римовцы.

— Остановите его! — испуганным голосом воскликнул охране один из старшины.

Охранники, выхватив кривые сабли, ринулись наперерез Муровцу.

Однако, похоже, охранники были неинтересны Римовскому великану. С ними справятся те, кто ехал за ним. Муровца более всего интересовала половецкая старшина, которая до сих пор, кажется, так ничего и не поняла.

Поэтому Муровец отмахнулся булавой от одного из нападающих, другого толкнул щитом с такой силой, что тот вылетел из седла. Третьего же вместе с конем сбил на землю Гнедко.

Старшина пришла в себя лишь тогда, когда Муровец очутился всего за каких-то два десятка шагов от нее. Тот, кто отдавал приказ охране, внезапно визгнул тонким голосом и рванул за поводья с такой силой, что конь взвился на дыбы. Затем развернулся на месте — и за мгновение исчез в прибрежных ивняках. За ним так же молниеносно развернулись остальные. А тогда…

Илью Муровца чрезвычайно удивляла способность половцев исчезать внезапно. Вот и сейчас их было столько, словно жаб в болоте, а теперь — ни одного. Только сухо трещали камыши вперемешку с предсмертными вскриками тех, кто не смог уклониться от молниеносного русского меча.

Вдруг из-за ив вылетела ватага лящовцев во главе с Хищным. Он был без шапки, на плече густо запеклась кровь — то ли его, то ли половецкая.

Хищный поравнялся с Муровцем и обжег его безумным взглядом.

— Римовцы, почему стоите? — хрипло выдохнул он — Айда за ними!

Муровец свирепо глянул вслед беглецам. С какой радостью он гнал бы их вплоть до Днепровских порогов, где стоит стойбище главного половецкого хана, или к самому морю, в котором ничего, кроме соленой воды, нет.