Сторожевой корабль

Затем он услышал фырканье, похожее на визг дикой свиньи, всего в нескольких футах от него, и он чуть не спрыгнул с борта, почувствовав, как страх пронзил его. Он сидел совершенно неподвижно и слушал, и фырканье превратилось в более ритмичное дыхание, кто-то храпел по другую сторону фальшборта.

Он просидел так, как ему казалось, очень долго, но больше ничего не происходило, поэтому он уперся руками в борт корабля и медленно направил каноэ на корму. Главный продольный выступ над его головой, как крыша, загораживая ему вид на корабль. А затем он миновал его и оказался прямо под одним из открытых орудийных портов, откуда торчало черное дуло орудия.

Он протянул руку, ухватился за край иллюминатора и проверил устойчивость кормы каноэ. Затем медленно, бесшумно, изо всех сил стараясь громко не дышать, он вытянул спину, а после этого и шею вверх.

Он просто стоял и смотрел поверх левого борта, задевая макушкой нижнюю часть орудия, и в этой неудобной позе он впервые взглянул на ужасный и запретный мир пиратов

Храпящий мужчина находился не более чем в четырех футах от лица Уилкенсона.  Джордж почувствовал запах застарелого пота его тела, зловонное пьяное дыхание, вырывавшееся клубами при каждом свинячьем звуке.  Его забавляла мысль, что он мог бы выхватить один из своих пистолетов и выстрелить мужчине прямо в голову.  Сейчас он спит, а через секунду умрет, и он никогда не узнает, что его убило. Перед ним лежал человек, жизнью и смертью которого он мог распорядиться, и душу которого он, Джордж Уилкенсон, мог отправить в ад.

Эта мысль взволновала его, и он некоторое время смотрел на спящего пирата, прежде чем окинуть взглядом остальную часть корабля. Оружейный порт открывался на шкафут. Он видел над головой несколько тусклых звезд, но там, где он ожидал увидеть надстройки полубака, было пустое пространство. Должно быть, пираты снесли их, а для чего Уилкенсон не мог себе представить.

Он также увидел несколько кучек какого-то хлама лежащего на палубе. Возможно, это были спящие люди или брошенное снаряжение, которого он не мог различить в темноте. В любом случае, на борту, по крайней мере, наверху, было не так уж много людей, а те, кто был там, похоже, не проснулись.  Неудивительно, что его приход остался не замеченным. Он снова уперся за форштевень и снова принялся подправлять каноэ к корме.

Наконец, он добрался до заднего орудийного люка, за исключением последнего. Именно его и соседний он увидел мягко очерченными каким-то светом на борту корабля. Внутри вполне могли быть бодрствующие люди, которые могли его увидеть. Он остановился, вцепившись в дно иллюминатора вспотевшими ладонями, и, подождал, когда пройдут прилив страха и возбуждения.

Он еще немного посидел неподвижно, ощущая мягкое покачивание каноэ на реке, и задался вопросом, кто он такой и кем он стал, рискуя понапрасну.

Он и раньше пытался подвергнуть себя риску, но опыт в публичном доме был самым отчаянным из всех, который он когда-либо испытывал до сих пор.

До нынешнего момента. Теперь, когда его отец уничтожил остатки семейной чести, той маленькой настоящей чести, которая у нее когда-либо была. Теперь, когда его отец умер, и мертв его, так горячо любимый им, младший сын, ему стало стыдно от того, что его заставили участвовать в таком в унизительном спектакле неудавшейся мести.

Утром, когда взойдет солнце и положит конец этой ужасной ночи, каким оно застанет его, - подумал он   -  живым или мертвым, и с удивлением обнаружил, как мало заботит его, что с ним случится. Любой страх, который он чувствовал сейчас, был просто животным инстинктом, а не разумным желанием сохранить свою жизнь и положение. 

С этой мыслью он обвязал кормовую часть каноэ вокруг какой-то скобы и закрепил ее. Он снова вытянул шею, заглянул в иллюминатор и обнаружил, что смотрит в своего рода большую каюту. На балке посередине корабля висел единственный фонарь. Помещение было полностью закрыто ставнями, но просачивалось достаточно света, чтобы слабо освещать пространство, и глаза Уилкенсона, не совсем привыкшие к темноте, смогли различить детали.

Его представление о большой каюте было основано на представлении о каюте «Братьев Уилкенсонов», с ее изысканной мебелью и отделкой из дуба и позолоты -  роскошными апартаментами на плаву. Каюта, на которую он смотрел сейчас, могла быть такой, - подумал он, - когда смог разглядеть остатки панелей в нескольких местах и другие намеки на былое великолепие, но по большей части она выглядела так, как будто ее все время грабили и ломали.

Большую часть пространства занимали четыре длинноствольных орудия, два по правому и два по левому борту. Самые дальние орудийные порты, грубо прорубленные в бортах, наводили на мысль, что эти две пушки были перенесены туда после захвата корабля пиратами.