Сторожевой корабль

Видения выплывали на поверхность из черных глубин. Все эти годы мысль о том, что Баррет одолел его в схватке -  тянула его вниз. Но теперь он снова увидел над головой дневной свет. Он как будто бы вырвался на поверхность и снова преодолел свой страх.

— Ну, что скажешь, капитан?  Мы выйдем в море во время отлива сегодня днем?

Леруа был уверен, что люди с «Возмездия» давно обсудили этот вопрос и уже приняли решение. За неделю до этого они закончили кренгование, привели в порядок корабельную артиллерию и погрузили на борт припасы. Так что они снова были готова выйти в море.

Он почувствовал, как стопор его разума отступает, трескается и раскалывается. Скоро подобного больше не повторится, и он снова возьмет на себя единоличное командование кораблем.

— Oui, farirez plus de voiles!   Мы отплываем с первым отливом.

Взгляд Леруа переместился по песчаному берегу на узкую полоску воды между Нью-Провиденс и Хог-Айленд, составлявшую гавань Нассау.  «Возмездие» стояло на одном якоре, его паруса высохли   и превратившись в жесткие тряпки. С такого расстояния оно выглядело какой-то развалиной, едва ли подходящей для разбоев. Пришло время сменить корабль, отношение своих людей к нему, и приумножить добычу.

А теперь у него появился план. Отличное партнерство. Принятый от своего бывшего квартирмейстера Иезекииля Рипли.  План настолько масштабный, насколько разум Леруа был способен сформулировать после двадцати лет насилия и болезней, близкой к голодной смерти и самого отвратительного разврата.

.

Но это было неважно. Более тонкие вопросы решать будут те, кто находился на берегу. Ему оставалось только грабить беспомощных торговцев, которые перевозили свои грузы по всему Карибскому морю.  А на это он, безусловно, был способен.

Было далеко за полдень, когда они начали переправлять людей на «Возмездие».  Баркас был осторожно вытащен на берег и оставлен греться под тропическим солнцем. Обшивка высохла и просела, швы разошлись, и тем, кто не работал веслами, приходилось с опаской вычерпывать воду.

Всем, кроме Леруа.  Он был капитаном, он не потерпел бы ничего подобного. Он поймал несколько косых взглядов, брошенных на него с кормы теми из команды кого возмущало его превосходство. Он игнорировал их. Вскоре они узнают, кто здесь главный, а те, кто этого не сделает, умрут.

Потребовалось около семи рейсов туда и обратно, прежде чем вся команда «Возмездия» оказалась на борту.  Преобладали англичане и французы, но были и шотландцы, ирландцы, голландцы, шведы, и датчане. Всего сто двадцать четыре человека, три четверти из них были белыми представителями почти всех морских наций Европы.

Чернокожие составляли другую четверть экипажа. Некоторые из них были беглыми рабами, которые испытали на себе все, что можно от жестокостей на сахарных плантациях Карибского моря. Некоторые направлялись для продажи в аукционные дома, когда их отобрали у жертв «Возмездия»,  и доставили на борт, чтобы они выполняли черную работу на борту пиратского корабля: готовили и обслуживали насосы, смолили снасти и мыли мачты, и пробивали себе дорогу в пиратскую команду через тяжелое испытание в боях.

Откуда бы ни прибыли чернокожие, теперь они стали Братьями Побережья, полноправными членами корабельной команды. Это было единственное место в Старом и Новом Свете, где черные и белые стояли бок-о-бок на равных.

И все они  -  и черные и белые, были до зубов  оснащены оружием. И все они были пьяны.

— Приготовьтесь поднять якорь и готовьте паруса!  Быстрее, — крикнул Дарналл с полубака, и команда «Возмездия» заковыляла в разные стороны, направления для выполнения поставленных задач. Они всегда делали это на совесть -  хоть в пьяном виде, хоть в трезвом. Такое было заведено на всех пиратских кораблях.

— Поднять паруса! Верховые, приготовьтесь!

Понадобилось полчаса шарканья, отбрасывания снастей в поисках   пригодных парусов из кучи хлама, разбросанного по палубе, прежде чем корабль был готов для поднятия якоря. — Отчаливай! — закричал Дарналл, и собачки начали размеренное отщелкивать "клик-клик-клик", пока мужчины крутили кабестановую лебедку.

На носу матросы подняли тяжелый восьмидюймовый якорный трос и сдвинули зажимы, когда он вошел внутрь и скрылась в люке.

Работа по укладыванию мокрого троса на ярус, сматывание тонн веревки в аккуратные бухты, была жаркой, грязной и ужасной и, поскольку на борту не было рабов или пленников, которые могли бы это делать, всегда была выполнена небрежно.  Скорее, трос оставляли там, где его оставляли на палубе, и если он гнил от мокрой укладки, на это никто не обращал внимания, так как   матросы в любое время могли взять другой.

Леруа, молча, стоял на корме на квартердеке, скрестив руки и наблюдая за работой экипажа. Время от времени он отдавал команды людям рулевому. Дарналл был квартирмейстером и как обычно, а руководил отдавал команды, в авральное время