Сторожевой корабль

— Судя по всему, Марлоу был кем-то вроде капитана каперского судна во время последней войны, — продолжал Джордж. — В любом случае, он принял предложение губернатора. Разве ты не слышал?

— Марлоу… берет на себя командование морской охраной?

— Как я понимаю. И я думаю, что если он совершит что-нибудь существенное, то и губернатор станет с ним за одно.

Старший Уилкенсон надолго замолчал. Джордж неловко поерзал под его взглядом. Затем старик повернулся и уставился в огонь.

— Так не пойдет, — сказал он, наконец. — Так совсем не годится. Этот маленький ублюдок, убивший моего сына, не должен стать никаким героем в этой колонии. Никогда! — Он повернулся и посмотрел на своего оставшегося сына. — Ты с ним должен что-нибудь сделать, ясно!

— Ну, отец, что я могу сделать?

— О, только не наложи в штаны, я не предлагаю тебе вызвать Марлоу на дуэль. Если он смог убить Мэтью, то уж точно   убьет и тебя, а мне от этого вообще не будет никакой пользы. Я хочу, чтобы Марлоу был опозорен, арестован и повешен, как приблудная дворняжка.

— Но как?

— Решай сам, как!  И сделай это быстрее! — Джейкоб  Уилкенсон взревел и перевернул маленький столик, когда его снова охватила ярость. Фарфоровая ваза разбилась о камин. — Ты ведь самый умный, так что думай!

Глава 6

Элизабет Тинлинг сидела за туалетным столиком и смотрела на отражение Люси в зеркале. Это была прелестная девушка лет шестнадцати или семнадцати, с кожей цвета горячего шоколада со сливками, с мягкими каштановыми вьющимися волосами, выбившимися из-под чепчика и падавшими ей на плечи.   Даже если этот скотина Джозеф Тюнинг не переспал с ней, то Элизабет не сомневалась, что он подумывал об этом.  А, вероятно, и пытался.

Люси была одной из трех служанок, которых Элизабет забрала с собой из Дома Тинлингов. Единственной, кого она по-настоящему любила и кому искренне доверяла. Она считала, что они с ней родственные души и нуждались, друг в дружке   Она никогда не расстанется с Люси.

Молодая рабыня стояла в дверях спальни. Взгляд Элизабет переместился с лица в зеркале на визитную карточку в руке Люси. До этого она слышала стук в дверь и приглушенный разговор внизу.

— Пришел джентльмен, мэм, чтобы увидеть вас, — сказала Люси.

Пришел какой-то джентльмен. Буквально накануне таким джентльменом был Мэтью Уилкенсон со своими нежелательными ухаживаниями, если это можно было бы так назвать.  Но Мэтью Уилкенсон сегодня уже никого не навестит, кроме своего создателя, и ради его бессмертной души Элизабет надеялась, что в разговоре с ним он будет менее несносен, чем был с ней.

Это мог быть Джордж Уилкенсон. Она его ждала. Она не сомневалась, что когда-нибудь он приедет и захочет обсудить с ней, что же произошло на самом деле.

Элизабет повернулась, протянула руку, и Люси вручила ей карточку. На карточке жирным шрифтом было отпечатано имя мистера Томаса Марлоу, эсквайра. Больше ничего.

Это был другой постучавший, которого она тоже ждала.

Мгновение она смотрела на имя, думая, что через Люси передать ему: что она будет отсутствовать весь день, или слишком слаба, чтобы принять посетителя, или, что она лежит в постели с испариной, или что-то в этом роде, что воздействует на высокородных господ.  Вместо этого она вздохнула.

— Очень хорошо. Проводи мистера Марлоу в гостиную и скажи ему, что я сейчас спущусь. Она не могла откладывать этого момента вечно.

Все утро она думала о Марлоу, что неудивительно. Теперь он был главной темой всех разговоров в Уильямсбурге, и, к ее полнейшему раздражению, теперь ее имя тоже связывали с его. Прямо-таки  не Марлоу, а какая-то загадка.

Убийство Мэтью Уилкенсона было диким и безрассудным поступком. Это обрушит на его голову всю месть семьи Уилкенсонов, а это уже опасно, учитывая их богатство и положение в обществе Вирджинии.

И на ней тоже это скажется, потому что он якобы убил этого маленького придурка, чтобы защитить ее честь.

Оставалось только два варианта. Первый, наиболее вероятный, заключался том, что Марлоу был слишком глуп, чтобы понять значение того, что он сделал, не подумав о последствиях. Эта мысль привела ее в ярость. Неужели он своим идиотизмом доставил ей еще больше неприятностей?

Другой вариант заключался в том, что он полностью понимал, что он сделал, и ему было все равно.  Она плохо знала Марлоу, но, судя по тому, что она видела, в нем было что-то безрассудное, чего нечасто встретишь среди высокородных мужчин. Разве он не освободил всех своих рабов?  Это было чистейшим безумием, но он это сделал, и теперь старые плантации Тинлингов стали одной из самых процветающих плантаций на приливных водах залива, единственной, где люди не жили в постоянном страхе перед восстанием рабов.  Если он понимал, что он сделал, и не испугался последствий, то он был действительно или дурак, или очень смелым человеком.