Сторожи Москвы

Как же будет молодец у реки Смородины,
А и взмолится молодец:
А и ты мать быстра река,
Ты быстра река Смородина!
Ты скажи мне быстра река,
Ты про броды конные,
Про мосточки калиновы,
Перевозы частые…
Провещится быстра река
Человеческим голосом,
Да и душой красной девицей:
«Я скажу те, добрый молодец,
Я про броды конные,
Про мосточки калиновы,
Перевозы частые.
С броду конного
Я беру по добру коню;
С перевозу частого
По седеличку черкесскому;
С мосточку калинова
По удалому молодцу;
А тебя безвременного (незадачливого) молодца
Я и так тебя пропущу».
Переехал молодец
За реку за Смородину.
Он отъехал как бы версту-другую,
Он глупым разумом похваляется:
«А сказали про быстру реку Смородину —
Ни пройти, ни проехати,
Ни пешему, ни конному, —
Она хуже, быстра река,
Тое лужи дождевыя!»
…Воротился молодец
За реку за Смородину…
Нельзя, чтоб не ехати
За реку за Смородину:
Не узнал добрый молодец
Того броду конного,
Не увидел молодец
Перевозу частого,
Не нашел молодец
Он мосточку калинова.
Поехал молодец
Он глубокими омуты
Да и стал тонуть.
А и взмолился молодец:
«А и ты мать быстра река,
Ты быстра река Смородина!
К чему ты меня топишь
Безвременного молодца?»
Провещится быстра река
Человеческим языком,
Она душой красной девицей:
«Безвременный молодец! Не я тебя топлю
…Топит тебя, молодец,
Похвальба твоя – пагуба…»
Утонул добрый молодец
Во Москве реке Смородине.

Древние стихотворения Кирши Данилова. Москва. 1818

Вода – она играла в судьбе поселка на Боровицком холме немалую, если не решающую, роль. Слов нет, прокладывались – «теребились» пути и через лесную глухомань, но куда удобней для тех же целей оказывались реки с бесчисленными притоками. В Московской области их даже сегодня насчитывается около двух тысяч. Из них 912 входят в бассейн собственно Москвы-реки, 700 – в бассейны Клязьмы и Верхней Волги, остальные забирает Ока.

Сама Москва легко могла стать северной Венецией с протекающими по ее землям ста двадцатью ручьями и реками. Могла бы. Но более ста из них да еще семьсот прудов, множество стариц и болот сегодня либо засыпано, либо заключено в трубы. Былые реки, лощины, овраги давно превращены в проезды, улицы, гораздо реже – в скверы. Буквально на наших глазах едва не погибли знаменитые Патриаршьи пруды, сохраненные только непреклонной волей москвичей.

С северо-запада селение на Боровицком холме имело дополнительную защиту в виде промоины естественного происхождения, возникшей от срастания двух оврагов, которые прорезали берега Неглинной. Один проходил у Троицких ворот нынешнего Кремля, другой – между 2-й Безымянной и Петровской башнями. Эта промоина служила фортификационным сооружением еще в дославянские времена.

Народ селился здесь охотно, так что на территории современной столицы даже в домонгольский период располагалось не менее ста славянских поселений. О той же высокой плотности населения свидетельствуют и многочисленные курганные группы. Их в пределах Москвы более семидесяти, и каждая служила некрополем местного поселения.

К тому же существовали, по свидетельству преданий, вокруг основного поселения «красные села», во всяком случае на месте Высокопетровского монастыря и на северо-востоке Китай-города.

Сегодня археологи уже не сомневаются (на основании раскопок) – феодальный «град Москов» существовал еще в XI веке, а в течение последующих двух столетий он превратился в крепость с прилегавшим предградьем – посадами. В период феодальной раздробленности и борьбы за великое Киевское княжение владимиро-суздальские князья потянулись к «Москову»: необходимость выхода к узлу главных дорог Руси имела слишком большое значение.