Страдание (ЛП)

— Но сейчас вы ведете себя по-детски и мешаете. Шериф Каллахан помогал всем в этом помещении лучше выполнять свою работу. Он буквально спасал жизни и выручал всех нас. Он никогда не напоминал об этом, но все мы знаем, чем обязаны ему. А теперь дадим маршалу возможность делать здесь свою работу и будем уважать ее опыт эксперта в области сверхъестественного, но кроме того я слышала, что она помолвлена с сыном Каллахана, а значит вдвойне, заслуживает уважения и в силу этого тоже, так что, Рики, ради Бога, выбери любую из этих трех причин. Меня не волнует, какую ты выберешь, но выбери уже какую-нибудь и окажи ей то же доверие, которое оказал бы мужчине с такой, как у нее, репутацией, и тот же доступ к раненому офицеру, которого все мы знаем и которому все мы обязаны.

Я едва поборола желание зааплодировать. Рикман, наконец, смутился; приятно видеть, что он еще на это способен. Остальные офицеры тоже выглядели пристыженными, словно эта лекция, так или иначе, относилась ко всем, или как будто Рикман выставил их всех в плохом свете. В любом случае, он заткнулся и остальные стали вести себя сноснее, словно следуя его примеру.

— Обычно зомби кусают как люди. Плечо мужчины, который был первой жертвой, порвано и растерзано так, как если бы это сделал вампир или оборотень.

— Вампиры не рвут тебя, как Тузик — грелку, — сказал Берк. — Они убивают аккуратно, почти чисто. — Он не казался счастливым говоря это, но звучал уверенно.

Я попыталась припомнить, прикасалась ли к чему-нибудь в морге, после чего не хотела бы касаться голой кожей. Вроде нет, но не была уверена на все сто процентов.

— Мне нужно будет снять перчатки и надеть новую пару, но позже, когда здесь закончим, я покажу шрамы, где вампир именно это со мной и проделал.

Берк смотрел на меня серьезными коповскими глазами, что значило — он не уверен, верить ли мне.

— Я читала спецлитературу и большинство данных представляет вампиров как организованных серийных убийц, которые все тщательно планируют, а верживотных как неорганизованных серийных убийц, которые создают кучу беспорядка и выбирают своих жертв скорее случайно, как отбившуюся от стада раненую антилопу. Но я встречала вампиров, которые устраивали резню и верживотных, которые все планировали. — Я подумала об этом немного и покачала головой: — Ну ладно, я скорее встречала вампиров, которые устраивали резню, нежели методичных оборотней, но поверьте, антилопа не случайно отбивается от стада. Это может выглядеть как случайное стечение обстоятельств, но большинство хищников сами создают обстоятельства, изолирующие стадо и выявляющие кто из его участников наислабейший и беззащитный. Зачастую случайностей не бывает.

— Хищники все одинаковые, полагаю, на двух они ногах, или же четырех, — сказал Берк.

— Человек, вампир, оборотень — хищник есть хищник, — согласилась я.

— В федеральной базе данных нет ничего о том, что вампиры питаются своими жертвами, как оборотни, — сказал Рикман. — Я думал, они не могут употреблять твердую пищу.

— Капитан сказал «рвать, как Тузик — грелку», а не есть ее, — напомнила я.

Рикман выглядел окончательно сбитым с толку.

— Неужели вы никогда не видели, как собака набрасывается просто удовольствия ради, а не для того, чтобы насытиться? — спросила я.

Он пожал плечами:

— Не понимаю, о чем вы.

— Ты когда-нибудь играл в «перетягивание каната» с раздухарившейся собакой? — спросил Гонсалез.

Рикман снова пожал плечами:

— У меня никогда не было собаки.

Мы все уставились на него.

— Никогда? — спросил Гонсалез.

— Вообще? — вторил Эл.

— Вы кошатник? — поинтересовалась Шелли.

— Нет, но слышал, что Блейк, как раз, их любительница. — Слова были невинными, но тон таким не был, как и взгляд, переданный с этим.

— Это какой-то тонкий намек на Мику Каллахана, потому что он верлеопард? — спросила я, и убедилась, что в моем голосе присутствует все презрение на которое я способна, какового было немало.

— Если пушистые тапочки впору… — сказал он.

— Детектив, меня не однократно в лицо называли Вавилонской Блудницей; вы действительно полагаете, что называя меня «любительницей кошек», сможете меня оскорбить? — Я изобразила небольшие кавычки вокруг «любительницы кошек».

— Да уж, Рики, — цокнул Гонсалез, — для офицера с десятилетним стажем, что-то слабовато.

— Вяленько как-то, — поддержал Эл.

— Это было жалким подобием оскорбления, детектив, — согласился капитан Берк.

— Ну же, Рики, — сказала я, — назови меня хотя бы кровавой шлюхой, так как я сплю с вампирами. Ой, постой-ка, это — не оригинальное оскорбление: сумасшедшие Микины тетка с дядькой сегодня так меня уже обзывали.

— Хорошо, хорошо, ты уже высказала свою точку зрения.

— Нет, — возразила я. — Вообще-то я еще даже не начинала. Вампир, который порвал мне руку — раздробил ключицу и порядком меня обглодал. В сгибе левой руки образовалось так много рубцовой ткани, что врачи думали, я не смогу ею пользоваться, но достаточно работы с весом и упражнений на растяжение полностью сохранили работоспособность.

— О, ты такая крутая, мы уже заценили.