Страдания Адриана Моула

Старая гвардия не сдается. Церквей разных тут завались, на свадьбах каждый божий день гуляем. Харч сносный, только с выпивкой пришлось завязать, чтоб не вводить в искушение верующих.

Квини на той неделе домой привезут. Ты уж будь другом, заверни при случае и приберись там малость.

Твой старина Берт.

Пандора сдавала первый экзамен на управление байдаркой. Ее тренер Билл Сэмпсон сказал, что у нее “великолепный байдарочный потенциал”. Прилип к ней как репей. “Что за плечи, что за руки, что за ноги!” Экзамен она, ясное дело, с лету сдала, и Билл предложил ей “повысить квалификацию”. Это значит, чтобы еще один сдала, сложнее.

Пандора и меня с собой звала. Давай, говорит, будем вместе заниматься. Вежливо отклонил ее предложение, потому что жуть как боюсь, что лодка перевернется. Мне и на берегу хорошо – на свежем воздухе всегда самые интеллектуальные мысли приходят. И вообще, должен же кто-то ее полотенца и термос сторожить.

2 сентября, четверг

Мама уже такая беременная, что скрывать бесполезно. Ходит по-особенному, животом вперед, и нагибаться ей тяжело, поэтому я по полдня за ней хожу и поднимаю все, что она роняет.

Штаны ей уже здорово жмут. Надеюсь, она все-таки купит себе какое-нибудь миленькое платье для беременных, в цветочек. Принцесса Диана классно выглядела, когда принца Уильяма ждала. Моей маме тоже пошел бы такой широкий белый воротник. И еще морщины на шее не так видны будут.

3 сентября, пятница

Полнолуние.

Завтра Пандора с родителями уезжает на свою Ваю. Я сам предложил присмотреть за их рыжей кошкой Марли. Они приняли мое любезное предложение и доверили мне ключи от дома. На мои плечи легла огромная ответственность, потому что у Брейтуэйтов дом доверху напичкан всякой электрической аппаратурой и антикварными древностями.

4 сентября, суббота

Проводил любимую в дальний путь. Она махала мне в заднее стекло “вольво” и посылала воздушные поцелуи, пока машина не скрылась за поворотом. Полчаса подождал (на тот случай, если они что-нибудь забыли), пошел к ним домой, налил себе кофе и сел смотреть телик. Он у них такой классный, большой и цветной. Вечером сделал сандвич с тунцом (не забыть вернуть такие же консервы в холодильник!) и поужинал за письменным столом мистера Брейтуэйта.

На столе, на самом видном месте, лежало письмо:

Глубокоуважаемому председателю.

Артур, видит бог, с каким глубочайшим сожалением я обращаюсь к Вам с просьбой об отставке с поста вице-председателя Лейбористской партии округа.

В последнее время члены комитета так резко повернули вправо, что даже мои весьма умеренные взгляды, боюсь, расцениваются как “экстремистские”.

Вам известно, что во время фолклендского кризиса я выступал против отправки поздравительной телеграммы миссис Тэтчер, за что и заслужил от членов комитета обвинения в “сталинизме” и “предательстве”. Миссис Бенсон пошла в своих оскорблениях еще дальше, предложив мне “убираться в свою Россию, где мне самое место”.

При всем моем уважении к ее многолетнему членству в комитете и отличной службе на посту кассира, я считаю, что миссис Бенсон слишком увлекается речами в защиту королевской семьи, которым не место на заседаниях лейбористов, особенно в свете нынешнего уровня безработицы.