Страдания и Звёздный свет (ЛП)

Напоследок я взглянул на небо между густыми деревьями: метеорит выбрал именно этот момент, чтобы пронестись мимо, возвещая о событии, которое привлекло нас сюда. Метеорный поток Гидриды становился все интенсивнее в небесах над головой, и мои губы раздвинулись в благоговении перед красотой метеоров, проносящихся по небу в лучах небесного света.

Мы спустились в проход, создав фейлайты, чтобы видеть, и следуя за Тори в глубину тайных туннелей Дикого Короля.

Когда мы достигли развилки пути, Тори повернулась к нам, держа меч в руке и сверкнув глазами с огнем Феникса. — Мы пойдем налево, а вы, ребята, направо. Возвращайтесь сюда, как только вы заберете Габриэля. Помните, что нельзя планировать смерть наших врагов, как бы чертовски заманчиво это ни было. Мы не можем позволить им использовать Габриэля, чтобы увидеть наше приближение.

— Конечно, моя леди. Я не буду думать о том, как мне хочется насадить эту ужасную жабу драгуна Милдред на самую острую палку, которую я только смогу наколдовать, — она сильно ударила себя по голове. — Черт, вот я и подумала об этом. Ну, теперь все прошло, уверяю тебя, у меня нет планов воплотить это в жизнь. По крайней мере, не сегодня. Но однажды я отомщу за мою милую Анжелику. Увы, не сегодня.

— Будьте осторожны, — сказал нам Макс, его взгляд задержался на Джеральдине.

— Мы будем самыми осторожными гусеницами, вползающими в задние двери хромого Лайонела и забирающими наших доблестных друзей из его лап, — сказала Джеральдина с твердым кивком.

— Удачи, — сказал Калеб, и каждый из нас улучил момент, чтобы постоять на прощание, зная в глубине души, что есть шанс, что некоторые из нас не выберутся сегодня. Но мы не собирались высказывать свои опасения, если вдруг звезды услышат и решат поиздеваться над нашими душами.

Макс, Ксавьер и Тори направились в темный туннель слева, а Джеральдина, Калеб и я пошли направо, в горле у меня першило, когда я оглянулся через плечо и молча пожелал им удачи.

Мы ускорили шаг по проходу, и я вдохнул влажный воздух, придвинувшись ближе к Калебу и вздрогнув, когда наши руки соприкоснулись. Его мизинец обхватил мой на кратчайшую вечность, и я забыл, как втягивать воздух в легкие, но потом наши руки снова разошлись, и я не был уверен, что это вообще происходило.

Парящий над Джеральдиной фейлайт не давал здесь особого отблеска, и когда я оглянулся, чтобы попытаться рассмотреть выражение лица Калеба, то обнаружил, что он уже смотрит на меня. Его черты были сильно затенены, и я не знал, что и думать, когда наши глаза встретились, и мое сердце заколотилось. Я так часто прикасался к нему, не задумываясь, обхватывал его руками, гладил его лицо и шею. Таким был я. Именно таким я был со всеми своими друзьями. Но теперь, каждый раз, когда моя кожа соприкасалась с его кожей, это казалось запретным. Как будто я пересекал какую-то черту, но я не понимал, что это за черта.

Все изменилось, а я все еще не знал, где нахожусь. Я пребывала в мучительном парадоксе: с одной стороны, я не выносил эмоциональной боли, которую он причинял мне после того, как мы раздвинули границы наших отношений до уровня «друзей с привилегиями», но с другой стороны, я хотел, чтобы Калеб распоряжался мной по своему усмотрению и довольствовался объедками его внимания, когда бы он ни бросал их в мою сторону.

Я никогда не переживал ничего столь горячего, как зрелище того, как Калеб Альтаир разваливается на части из-за меня, и я никогда не кончал так сильно, как в тот момент, когда его рука крепко обхватывала мой член. Я стал зависимым от него, и для меня не существовало никакой надежды. Если бы он снова пришел ко мне, я бы не стал отказываться. Я должен был иметь больше гордости, должен был с достоинством защищать свое сердце и оградить себя от неизбежного крушения, которое надвигалось на меня из-за этого. Но я стал добровольной жертвой, пришедшей в святилище безответной любви и протянувшей ему нож, чтобы он мог вырезать бьющуюся мышцу в моей груди и поглотить ее целиком. Я не представлял себе лучшего исхода для своего сердца, чем тот, который он мне уготовил.

— Стоп, — прошипела Джеральдина, и я чуть не врезался в нее, когда она внезапно остановилась. — Мы добрались до глубин дворца. Здесь находится дверной проем, я чувствую его своими брендиками. — Она провела руками по стене перед собой, и раздался скрежет камня, когда дверь начала открываться.

Я приготовился к атаке, в то время как Джеральдина подняла свой цеп, а Калеб сжал в руке кинжал. Тишина опустилась на нас из пустого коридора за потайной дверью, по всей длине которого лежал ковер цвета морской волны, а на стенах висели огромные серебряные зеркала.

Джеральдина шагнула во дворец, и мы последовали за ней, держась ближе друг к другу, пока я поднимал руку, чтобы создать вокруг нас заглушающий пузырь вместе с воздушным щитом.

— Джимини крокпот, — восхищенно вздохнула Джеральдина. — Мои глаза недостойны красоты, хранящейся в этих залах. Я обработаю их водорослями и солью по возвращении в наше убежище.

— Какой путь ведет к покоям Провидца? — спросил я.