Страдания и Звёздный свет (ЛП)

— Кэл! — позвал я его, когда он приблизился к тому, чтобы убить фейри в своей хватке, его пальцы впились в плечи жертвы, его захват был непреклонным. Безымянный мужчина обмяк, его глаза начали закрываться, а Калеб все еще был потерян в безумии жажды крови, разлом сделал его слабым перед проклятием его Ордена.

— Калеб! — крикнул я громче, спотыкаясь на сдвигающейся земле, пытаясь добраться до него, но цепи, приковавшие меня к каменному алтарю, не давали мне сойти с зачарованной беговой дорожки.

Калеб поднял голову, его глаза нашли мои, кровь капала из его рта, а в глубине его пылающих голубых глаз наконец-то пробудилась ясность.

— Сет, — сказал он, его голос был грубым и жестким. Он выглядел так, будто хотел протянуть ко мне руки, паника проступила на его лице, когда он увидел боль в моих движениях. Но мы не могли спасти друг друга, как и самих себя.

Нимфы зашевелились, оттаскивая полубессознательного мужчину от него, когда разлом зацепился за новую силу Калеба и начал истощать ее так же быстро, как он ее получил. Его брови сжались, когда жажда крови снова нахлынула на него, пытаясь похитить его разум и спровоцировать в нем зверя.

— Останься со мной, — умолял я, понимая, что не смогу без него. Это, жить, все что угодно.

— Я пытаюсь, — поклялся он, его плечи дрожали, мышцы напряглись, и он изо всех сил пытался удержать свою силу. Разлом был беспощаден, забирая у нас все, и я не знал, сколько еще мы сможем так продержаться.

— Мама, — обеспокоено прошептал Калеб, и я посмотрел на Мелинду, но она была в своем собственном аду, питаясь от другой жертвы, в то время как младший брат Калеба Хэдли также питался этой жертвой.

Пот струился по моей спине, а мышцы ревели в знак протеста, когда я продолжал бежать, и единственное, что придавало мне сил, — это необходимость пережить это ради людей, которых я люблю.

Черты лица Макса исказились от страдания, его сила подпитывалась страхом и паникой, витавшими в воздухе, как ядовитый газ. Мой брат боролся с тенями, которые забирали его магию, но это было бесполезно. Напротив меня мама, Афина и Грейсон подпитывали разлом, и изнеможение в их лицах оставляло меня почти без надежды.

Моего отца и младших братьев и сестер нигде не было видно, но я знал, что они здесь, где-то заперты, и угроза, что они будут следующими, заставляла всех нас продолжать действовать, продолжать бороться, но с каждой секундой делать это становилось все труднее.

Как долго мы все сможем так продолжать? Мы никак не могли продержаться вечно.

Я пытался найти в себе то место, которое всегда было полно света. Раз за разом я мог привнести легкость в самые мрачные ситуации, но сейчас… я не мог найти ничего, кроме умирающего угля, у которого не осталось топлива, чтобы разгореться.

— Кэл, — задыхался я, когда он посмотрел на меня из-под ресниц, тяжело дыша. — Я не вижу выхода из этой ситуации.

— Мы всегда выкручивались, — прохрипел он, хотя его слова были окрашены сомнением. Чувак, я сильно налажал, раз уж речь зашла о нем. Неужели мы действительно так собирались покинуть этот мир? У меня должна была быть целая вечность, чтобы разобраться с ним, но теперь мне казалось, что над моей головой тикают часы, и у нас остаются считанные секунды.

— А что, если на этот раз не получится? — я озвучил свой глубочайший страх, и его горло сжалось, когда еще одну фейри подтащили к нему, девушка брыкалась и боролась с силой нимф, но это была проигранная битва.

Калеб перевел взгляд на нее, и от потребности в крови у него свело челюсти и напряглись плечи. Он не сможет сопротивляться, когда ее порежут, независимо от того, насколько он силен; в конце концов, Вампиры всегда были рабами одной вещи.

Я знал, что сейчас, возможно, мой последний шанс сказать Калебу все, что я так долго скрывал, но между криками о помощи, ужасом, пронизывающим атмосферу, и безнадежностью, которая опускалась на всех нас, как темное облако, я не мог подобрать нужные слова. Я не хотел, чтобы его последнее воспоминание обо мне было каким-то эгоистичным заявлением. Я хотел, чтобы он вспоминал каждый хороший момент, который мы разделили, и всю жизнь, которую мы прожили вместе, даже если этого было недостаточно. Даже если все наши планы и мечты о будущем умрут здесь и сейчас вместе с нами, по крайней мере, у нас были хорошие времена. По крайней мере, у нас были годы смеха и радости между всеми трудностями, с которыми мы столкнулись вместе. Я, он, Макс и Дариус. Нас всегда было четверо, и так же будет, когда мы окажемся за Завесой.

— Мы всегда отправлялись в приключения вместе, — выдавил я из себя, стараясь не сбиться с дыхания, хотя казалось, что мои легкие вот-вот разорвутся.

Калеб решительно кивнул. — Мы никогда не оставляли друг друга.

— Смерть всегда должна была стать последним, с чем мы бы столкнулись. И если это случится сейчас, то это гораздо раньше, чем я хотел. Черт, я думал, что у нас есть вечность. В детстве я думал, что мы вчетвером непобедимы, и я уверен, что так и было до сих пор.