Страдания и Звёздный свет (ЛП)

— Ничто в этом мире не может сломить меня так, как ты, Джерри, — грубо признал я. — Ничто не может заставить меня дрогнуть или моргнуть, кроме необходимости защитить тебя. Я не смогу смотреть, как они привязывают тебя к этой штуке вместе с нами. Это вырвет последние частички меня из моего тела и уничтожит их наверняка больше, чем что-либо другое.

Щеки Джеральдины потемнели от румянца, когда она пыталась снова вогнать скрепляющую иглу в край разлома, последний фут которого пульсировал и выпучивался, как живое существо, борющееся за свой конец.

— Тогда я предлагаю тебе отказаться от попыток разубедить меня и сосредоточиться на том, чтобы подбодрить меня, — ответила она. — Ибо мои ноги теперь прикованы к этому месту, моя воля железная, а мое внимание неподвижно, как лепешка в пятницу. Я не уступлю это место никому, кроме смерти, и если ее темные приспешники придут звать старину Грасси, я буду сражаться с ними до конца, пока не выполню это ценнейшее из заданий. Моя королева поставила меня здесь, и здесь я буду стоять, даже если великая даль придет, чтобы сожрать меня.

— Джеральдина, — прорычал я, протягивая к ней свои дары, пытаясь образумить ее.

Крик боли заставил всех нас повернуться к Тори: нимфе удалось обойти ее защиту, и кровь хлынула из пореза, который был нанесен ей на боку под рукой.

Нимфа, ударившая ее, взорвалась синим и красным пламенем, когда Тори приложила руку к боку и заморозила рану, прежде чем кнут теней, вырвавшийся из разлома в ее сторону, смог войти в контакт. Она выругалась от боли, но это сработало: тени снова отпрянули, чтобы полакомиться теми, кто все еще был привязан к ним, но запах ее крови в воздухе словно пробудил самую звериную сущность всех оставшихся нимф.

Нимфы с воплями бросились на нее, не заботясь больше о самосохранении, они безрассудно сходились вокруг нее, выдвигая зонды и наполняя воздух хрипами такой силы, что моя собственная магия задрожала и умерла в моей груди.

Мы потеряли ее из виду в толпе существ, Сет злобно завывал, а Калеб выкрикивал ее имя.

— Гоббл, гоббл, гоббл! — Джеральдина кричала, игла привязи вспыхивала в свете заходящего рассвета, когда она вгоняла и вынимала ее из воздуха быстрее, чем раньше. Пот блестел на ее коже, конечности дрожали от усталости, и когда я направил свою силу Сирены к ней, я почувствовал, как ее измождение врезается в меня, как твердая сила.

— Впусти меня! — потребовал я.

Я направил на нее свои дары, предлагая то немногое, что у меня было, и умоляя ее принять их, в то время как цепи, державшие меня, врезались в мою плоть и заставляли меня кровоточить еще сильнее.

Тени вцепились в эти раны, когда они образовались, и моя магия изливалась из меня быстрее, чем раньше. Разлом жадно глотал ее, хотя в ней оставалось всего несколько капель.

Джеральдина сдалась, ее ментальные барьеры пали, и мои дары ворвались в океан ее разума, словно я спрыгнул с вершины скалы, чтобы опуститься в чистейшее синее море.

Я направил все свои силы на нее, ни капли не заботясь о собственных нуждах и отдавая ей все, что у меня было, умоляя звезды подарить нам еще несколько секунд, чтобы она могла закончить это, как поклялась.

Я не мог допустить никакой другой судьбы. Не для нее. Она была моим всем.

Мое зрение затуманилось, море рыбок пастельного цвета плавало вокруг моей головы, когда я потерял себя в сознании Джеральдины и почувствовал, что моя власть над собственным телом ослабевает. Это не имело значения. Пока она продолжала бороться. Я отдавал и отдавал, вливая в нее все оставшиеся у меня силы, чтобы она могла сделать это, даже когда услышал, как следующая волна нимф вываливается во двор.

— Вот черт, — сказал Сет, и безнадежный тон его голоса сказал мне все, что мне нужно было знать о легионе, который только что прибыл.

Вспышка силы столкнулась с моей, знакомая, как летний ветерок, и в десять раз более мощная. Заклинание Сирены моего отца, его дар, выжигающий путь вместе с моим собственным к девушке, которая боролась за наше освобождение, пока нимфы приближались.

Она не собиралась останавливаться. Даже для того, чтобы защититься. Разлом был почти закрыт, и я знал, что она пожертвует своей жизнью, чтобы он закрылся, если это потребуется.

Мой ужас при одной только мысли об этом зажег что-то не только во мне, но и в той силе, которая присоединилась к моей. Взмахнув своими дарами, и я, и мой отец отдали этой прекрасной девушке все силы, которыми еще обладали.

— Кто пришел, чтобы разрушить последний столп империи Грас? — прорычала Джеральдина, в последний раз поднимая в воздух связующую иглу. — Кто осмелится бросить вызов воле истинных королев? Выходите и вырвите меня из этого камня теней и шепотов, если посмеете, но знайте — я сражаюсь во имя всего, что есть, было и будет. А вы не сможете. Сразить. Меня!

Игла погрузилась в пустоту между мирами в последний раз, закрыв разлом с жестокой окончательностью, которая отправила меня и всех нас, кто был связан с ним, на землю, наконец-то освободив нас.