Страдания и Звёздный свет (ЛП)

Еще один сильный всхлип задушил меня, когда я впился пальцами в лед, моя одаренная сила угрожала расколоть его, как будто я мог вырвать его изнутри и разбудить, вернуть его к нам, туда, где ему место.

Я молил звезды в безмолвном, безнадежном страхе изменить эту злую судьбу. Я умолял каждую из них по имени, перечисляя все небесные существа и созвездия, которые имели хоть малейшее отношение к рождению Дариуса, изменить свое решение о его смерти, но ни одна из них не слушала, если вообще слышала меня.

Топот ног по траве приближался ко мне, мир рушился вокруг меня, а я оставался на месте, не в силах ни думать, ни дышать.

Рваный вой наполнил воздух, когда Сет присоединился ко мне в моем разрушении. Стук его коленей о землю рядом с моими отдавался в моем теле, но я не мог оторвать взгляд от безжизненного лица Дариуса в этом ледяном гробу.

Макс тоже присоединился к нам, и отчаянный звук, вырвавшийся у него, повторился эхом горя, хлынувшего из его тела на крыльях его дара Сирены, свободно вылетевшего из него и залившего весь склон горы, когда он рухнул на меня с другой стороны.

Мы стояли на коленях без слов, наша боль была слишком сырой и жестокой, чтобы выразить ее словами, а любовь к павшему брату сломила каждого из нас до глубины души.

Их плечи прижались к моим, когда мы искали друг друга в наш самый темный час, и сквозь дымку рыданий и тесноту в груди, которая грозила вовлечь меня в объятия смерти, я почувствовал пламя нашей силы.

Водоворот магии, слившийся между нами тремя, метался, как бурный шторм, разбиваясь о барьеры нашей кожи и вырываясь на свободу от боли, которую он находил в нас.

Там, где моя ладонь встретилась с промерзшей землей подо мной, она нашла выход и хлынула из меня в бесформенном порыве, словно отчаянно желая высвободиться. Отголоски силы, оставшиеся в нас после того, как мы выбрались из этого разлома, бешеным потоком устремились прочь от меня и погрузились в землю под нами.

По поляне рядом с могилой человека, которого мы все так любили, пронесся грохот, и за ледяным гробом начало расти дерево. Пока наши слезы падали на землю и впитывались в его творение, оно поднималось все выше и выше, а кора скручивалась и приобретала неестественную, но знакомую форму, и из земли вырос легендарный Дракон, широко раскинувший крылья над нашими головами.

С его ветвей посыпались золотые листья, а цветы сверкали под лучами солнца, бьющего на нас, и позолотили каждую ветку.

Мы отдавали в землю каждую каплю нашей общей магии, и наши тела дрожали от прилива силы, которая вытекала из нас, как вода из ливневой канализации.

Дерево росло и росло, пока не достигло размеров огромного зверя, который когда-то обитал в человеке, лежавшем сейчас мертвым в его тени. Вытянутое крыло защитно изогнулось над обоими гробами, деревянная морда зверя приняла твердое и непреклонное выражение, наблюдая за этим самым ценным сокровищем.

И там, под крылом этого деревянного существа, изогнувшись над ледяным гробом, в котором хранилась самая страшная правда, с которой когда-либо сталкивался каждый из нас, мы сломались. Четырех Небесных Наследников больше не было, будущее, к которому мы готовились всю жизнь, было вырвано у нас из-под ног, а наше братство разрушено самым немыслимым образом.

Несколько часов мы стояли на коленях. Бесчисленные часы, когда никто из нас не мог найти ни единого слова или собрать силы, чтобы подняться с места. Моя кожа онемела от давления холодного гроба, над которым я развалился, и я был полон безнадежности, которая укоренилась во мне так глубоко, что я уже не мог заставить себя заботиться о чем-либо.

Крепкие руки держали нас, пока звезды кружились над нами, журчащие голоса наших родителей доносились до меня и снова исчезали, когда они отрывали нас от скорби и вдавливали в нашу кожу исцеляющую магию.

Я прильнул к маминым объятиям, ее руки обхватили меня так крепко, что я понял: она тоже чувствует эту агонию. Я даже не был уверен, шел ли я пешком или меня занесли внутрь, тепло огня отогревало мою замерзшую кожу, когда она усадила меня на кровать, которую поставили на место в комнате, которая выглядела не как спальня, а как каменные стены, исписанные древними знаками поклонения.

Но мне было все равно. Я позволил ей натянуть на себя одеяла и провести пальцами по волосам, оцепенение, проникающее под кожу, не давало мне даже поблагодарить ее.

Я слышал, как Джеральдина шептала Максу сладкие слова печали, когда вела его в другую комнату, и сон навалился на меня, сила даров Сирены Тиберия завладела моим разумом.

Я не пытался бороться с ним, не пытался цепляться за бодрствование, пока моя боль разъедала меня и пожирала кусочки, которые, как я знал, никогда не вернутся.

Тело упало на кровать рядом со мной, землистый запах Сета принес минимальный комфорт, и я перевернулся к нему, моя рука нашла его руку, наши пальцы сплелись, и мы повернулись лицом друг к другу на мягких подушках.